За две недели Несте и ее подругам удалось лишь однажды дойти до третьей стадии.

Рослина, Ананка и Дирдра наступали им на пятки, заставляя Гвин выжимать из своей тройки все соки. Ей хотелось быть первой, чтобы вместе с Эмери и Нестой стереть ухмылки с физиономий Азриеля и Кассиана. Особенно Азриеля.

После первого дня на прохождение полосы препятствий им отводился только час. Остальные два часа были посвящены воинским занятиям: умению вместе маршировать (что оказалось труднее и глупее, чем думалось), умению сражаться бок о бок (куда опаснее, чем они думали) и умению двигаться, думать и дышать как единый организм.

Но они не сдавались. Маршировали в валькирианских фалангах. Сражались единым фронтом с Кассианом и Азриелем, игравшими роль противников. Учились смыкать щиты перед угрозой иллирианских сифонов и тех, на чьих руках горели эти камни. Каждая часть изматывающей валькирианской выучки приносила свои плоды. На каждую атаку или неожиданный выпад противника они с легкостью смыкали щиты и выдерживали натиск.

Они упражнялись как единый организм, добиваясь слаженности движений. Это касалось упражнений с мышцами живота и отжиманий. Если кто-то, не выдержав, падал, все три были обязаны начинать сначала.

Но они упрямо продолжали. Через пот и кровь они сплавлялись в единое целое.

Иногда по вечерам, закончив дела, они собирались в библиотеке и читали книги по военной стратегии. Читали все, что могли найти о валькириях и о военных хитростях древних.

Постепенно и другим жрицам удалось перерезать мечом ленту. Валькириями провозгласили Рослину, Дирдру, Ананку. После них – Илану и Лорелею.

Все, что Кассиан и Азриель направляли против них, они принимали и возвращали обратно.

И каждый вечер Неста упражнялась на ступенях большой лестницы Дома, спускаясь все ниже и ниже. Одолеть все десять тысяч ступеней, как тогда, в день памятной ссоры с Амреной, она так и не могла, но не оставляла усилий.

Прежде ею двигали воспоминания и слова, звучавшие внутри. Сейчас ею управляло неотступное намерение.

Ровно через два месяца после появления полосы препятствий Неста, Гвин и Эмери одолели ее целиком. Увы, другие жрицы этого не видели. Клото велела им участвовать в какой-то важной церемонии, и потому единственными зрителями были Кассиан и Азриель. От участия в церемонии освободили только Гвин.

Она первой достигла конечной точки: запыхавшаяся, со следами крови от царапин. Но послушница улыбалась во весь рот, а ее зеленовато-голубые глаза сверкали, как морская гладь, залитая солнцем.

– Что скажешь? – Она протянула Азриелю руку с содранной кожей и несколькими синяками.

– Вы уже получили свой приз, – спокойно ответил Азриель. – Вы прошли отборочные испытания для участия в Кровавом ритуале. Поздравляю.

Гвин буравила его глазами. Неста и Эмери остановились, недоумевая.

– Так ты поэтому их пригласил?

Неста не понимала, о ком говорит послушница, пока не подняла голову и не увидела на самом краю площадки насупленного полководца Девлона и другого иллирианца. Оба смотрели на них и хмурились.

Вот она, причина, по которой остальных жриц сегодня не пустили на площадку.

– У меня было такое ощущение, что сегодня у вас получится, – шепнул Несте Кассиан.

Казалось, Девлон вот-вот взорвется. Его лицо побагровело от гнева, но, взглянув на Кассиана, полководец сдержанно кивнул.

– Вы велели жрицам не приходить на площадку? – спросила Неста у Кассиана и Азриеля.

– Мы сообщили Клото, что сегодня здесь могут появиться посторонние зрители, – ответил Азриель.

Он смотрел на Девлона ледяными, обещавшими смерть глазами. Тот отвел взгляд от Певца теней и что-то шепнул своему приспешнику. Оба молча взмыли в воздух и полетели на восток, в Иллирию. Дождавшись, пока они скроются из виду, Азриель продолжил:

– Клото никому не запрещала. Просто уведомила жриц, и они предпочли заполнить это время другими занятиями.

– А тебе, значит, сообщили, что у нас сегодня будут зрители? – спросила у Гвин Неста.

– Кассиан с Азриелем лишь сказали, что здесь появятся посторонние мужчины. Но причины не назвали. Я и подумать не могла, что мы проходили отборочные испытания.

Ее глаза вспыхнули еще ярче на чумазом лице.

Однако Эмери такое известие заставило побледнеть.

– Но это не значит, что мы должны участвовать в Кровавом ритуале?

– Только если захотите, – заверил ее Кассиан.

Неста знала: из всех женщин лишь Эмери по-настоящему понимала ужасы Кровавого ритуала.

– Но мы хотели, чтобы Девлон и все, кому он расскажет, поняли: по уровню выучки вы ничем не уступаете любому иллирианскому отряду. Это единственная причина, почему я их позвал. Провозглашение валькирией для них – пустой звук. Вы не нуждаетесь в их одобрении, но… – Кассиан снова посмотрел на Эмери. – Я хотел, чтобы они видели, чего вы добились. И хотя у валькирий не существовало подобия Кровавого ритуала, по выучке вы не уступаете ни одному иллирианскому воину.

– У них такие же полосы препятствий? – спросила Гвин.

– Несколько иные, – ответил Азриель. – В каждом столетии были свои отборочные испытания.

– Вы сейчас почти готовые иллирианские воительницы… – улыбнулся Кассиан. – Не считая участия в Кровавом ритуале.

Стало тихо. Затем Неста вытерла кровь, капавшую из уголка расцарапанного рта, и сказала:

– Я все же предпочту быть валькирией.

Подруги ее поддержали.

– Да помогут нам боги, – засмеялся Кассиан.

Осталось последнее испытание.

Его дал Несте не Кассиан. Оно не входило в число обязательных иллирианских или валькирианских испытаний. Это испытание Неста установила себе сама.

Она решила, что сегодня – вполне подходящий день, чтобы заставить себя преодолеть последние сотни ступенек большой лестницы.

Она спускалась все ниже, и ниже, и ниже.

Круг за кругом, круг за кругом.

Они разрезали мечом валькирианскую ленту и прошли отборочные испытания для Кровавого ритуала. Но занятия продолжались. Оставалось еще много неизученного. Неста с наслаждением занималась вместе с подругами и остальными жрицами.

Вместе с Кассианом.

Теперь они попеременно спали в комнатах друг друга, выбирая ту, что ближе, для их любовного слияния. Или совокупления. Неста поняла, что два этих внешне похожих действа различаются. Любовные слияния обычно происходили поздно ночью или рано утром, когда Кассиан был еще ленив, а потому входил в нее неторопливо и все время улыбался. Совокупления случались во время второго завтрака или в другое время дня: у стены, на столе или у Кассиана на коленях, когда она гарцевала на его члене и не могла насытиться. Иногда все начиналось как совокупление, но превращалось во что-то нежное и чувственное, что она называла любовным слиянием. А иногда любовное слияние вдруг становилось неистовым совокуплением. Неста никогда не знала, какой будет ее очередная близость с Кассианом. Отчасти этим и объяснялась ее ненасытность.