Кассиан остановился в дверном проеме.

– У тебя получится, – шепнула Гвин Неста.

Азриель остановился рядом с Кассианом, молчаливый, как тени, окружавшие его крылья.

Гвин смотрела на ленту так, словно та была ее заклятым врагом на поле сражения. Лента трепетала на ветру, отклоняясь в разные стороны. Ее поведение было непредсказуемым, как у любого врага.

– Сделай это, чтобы снова увидеть крылатого конька, – сказала Эмери.

Кассиан не представлял, о каком коньке речь, но Гвин сразу заулыбалась.

Неста – та вообще засмеялась.

Кассиану показалось, что в него ударила молния и всколыхнула все внутри. Он не помнил, чтобы Неста когда-нибудь смеялась так легко и непринужденно. Азриель удивленно заморгал. Это был настоящий смех.

– Крылатый конек был иллюзией, – сказала Неста. – Он вернулся на свой воображаемый лужок.

– Но успел полюбить Гвин, – поддразнила ее Эмери. – Вопреки твоим усилиям его очаровать.

Смех и разговоры стихли. Гвин изменила стойку и наклонила меч. Порыв ветра вновь заиграл лентой, словно изводя послушницу.

Кассиан взглянул на Аза, но внимание Певца теней было устремлено к молодой послушнице. Восхищение и молчаливое ободрение – вот что увидел Кассиан на лице своего названого брата.

– Я – скала, о которую разбиваются волны, – прошептала Гвин.

Неста выпрямилась, словно услышала молитву или заклинание.

– Ничто не может меня сломить.

Кассиану сдавило горло. Он смотрел на Несту. Ее глаза сияли гордостью и еще чем-то, похожим на остатки прежней боли.

– Ничто не может нас сломить, – повторила Эмери.

Казалось, весь мир замер, услышав эти слова, как если бы до сих пор двигался в одном направлении и вдруг свернул на другое. Кассиан знал: пройдет и сто, и тысяча лет, но этот момент навсегда останется у него в памяти. Он будет об этом рассказывать детям и внукам. «Здесь и сейчас. Вот так все и поменялось».

Азриель замер, словно и он ощутил перемену. Словно и он понял, что куда более крупные и могущественные силы следят за происходящим на площадке. Гвин сделала первый шаг.

Плавная, как Сидра, быстрая, как ветер над Иллирианскими горами. Ее тело двигалось в полной гармонии. Гвин сделала выпад в сторону шеста с лентой, повернулась и нанесла безупречный косой удар, рассекший зимнее утро.

Половина ленты упала на красный каменный пол.

Удар был на удивление точным. Он не распорол, а именно рассек ленту, не зацепив ни одной нити. Половина ленты продолжала трепетать на ветру.

Неста нагнулась, подняла отсеченную часть и торжественно повязала на лоб Гвин. Чем-то это напоминало капюшон, какие носят жрицы. Не хватало только камня. Впрочем, Кассиан никогда не видел, чтобы Гвин носила свой камень на капюшоне.

Гвин поднесла дрожащие пальцы ко лбу и дотронулась до ленты, которой ее увенчала Неста.

– Валькирия, – хрипловато объявила Неста.

Это превратилось в ритуал: перерезать ленту, украсить лоб отсеченной частью и услышать, как тебя провозглашают валькирией.

Гвин стала первой. Эмери – второй. Под конец занятий Неста стала третьей.

Это лишь немного облегчило внутреннюю тяжесть Несты. Потребность в близости с Кассианом только нарастала и, как зверь, помещенный в клетку, царапала ей кожу изнутри, требуя свободы. Требуя встречи с ним.

Всякий раз, ловя на себе его взгляд или находясь поблизости, ей хотелось сорвать одежду и отдаться ему. Неста старалась думать о белой ленте на лбу и о том, чего они втроем достигли.

Занятия окончились. Неста думала, что сейчас возьмет Кассиана за руку и потащит к себе, но он взмыл в небо и исчез. Вернулся он лишь на следующее утро.

Кассиан ее избегал.

К утру она поняла почему. Во всяком случае, у него на то была причина.

Площадка вновь претерпела изменения.

Там появилась полоса препятствий, похожая на толстую змею. Неста подошла последней и примкнула к стайке перешептывающихся жриц.

– Каждая валькирия была опытной и бесстрашной воительницей, – обратился к ним Кассиан. Рядом стоял Азриель. – Но их истинная сила проявлялась в умении действовать слаженно. – Он указал на полосу препятствий. – Никто из вас не преодолеет ее в одиночку. А действуя сообща, вы отыщете способ.

Эмери хмыкнула.

– С виду ничего сложного, верно? – улыбнулся ей Кассиан.

Улыбка иллирианки пропала, сменившись напряженностью.

Азриель хлопнул в ладоши. Ученицы расправили плечи, приготовившись выслушать условия.

– Разобьетесь на тройки. Так и будете преодолевать полосу.

Зеленовато-голубые глаза Гвин ярко вспыхнули:

– А что мы получим, если справимся с заданием?

Вокруг Аза плясали тени.

– Поскольку нет никакой вероятности, что вы справитесь с заданием, мы как-то не задумывались о наградах.

На эти слова, произнесенные начальственным тоном, Гвин дерзко вздернула подбородок:

– Нам не терпится доказать тебе обратное.

Осуществить желаемое оказалось не так-то просто.

Гвин, Эмери и Неста за три часа продвинулись дальше всех, но одолели лишь половину полосы.

К концу занятий к ним приблизились Рослина, Дирдра и Ананка. Золотистые волосы Ананки были перепачканы кровью – результат столкновения с вращающейся многорукой деревяшкой, чем-то похожей на мельницу.

– Чудовища. Им бы только поиздеваться над нами, – прошипела Гвин, когда три подруги отправились умываться, понурив плечи и сознавая свое поражение.

– Завтра попробуем снова, – пообещала Эмери.

У нее под глазом красовался синяк. Качающимся бревном ее ударило так, что она приземлилась на собственный зад. Хорошо еще, Неста успела ее подхватить.

– Будем упражняться, пока не смахнем ухмылки с их самодовольных физиономий.

Кассиан с Азриелем и в самом деле ухмылялись. Все это время они стояли у стены и лишь смотрели.

– До завтра, Певец теней, – бросила Азриелю Гвин, пройдя мимо.

Аз изумленно смотрел ей вслед. Повернувшись, он наткнулся взглядом на улыбающееся лицо Несты.

– Ты не представляешь, во что вляпался, – сказала она.

Светло-карие глаза Аза вновь посмотрели в сторону Гвин, успевшей дойти до лестницы.

– Помнишь, как Гвин рассекла ленту? – Неста подмигнула Певцу теней и похлопала его по плечу. – Ты, Аз, – наша новая лента.

Полоса препятствий оставалась непреодолимой.

Эти самоуверенные придурки меняли ее каждую ночь, и каждое утро ученицы сталкивались с другими, более трудными заданиями. Но общий порядок сохранялся. Прохождение обычно начиналось с движений, будь то преодоление лестницы бегом, высоко поднимая ноги, или прохождение по качающемуся бревну. Затем наступала проверка сообразительности. Загадки требовали совместных усилий и совместных решений. А потом, когда все были порядком вымотаны, наступали испытания их силы и выносливости.