Она писала о материальных лишениях — думаю, чтобы в случае чего получить хотя бы это.

Анна Андреевна не дает попользоваться собой никому, даже родному сыну.

Помню, как редко плачущая Анна Андреевна прослезилась, жестоко уязвленная моим неосторожным рассказом. Речь шла о его (Льва Гумилева, после лагеря) стремительном ухаживании за одной из приятельниц Анны Андреевны, которой он жаловался: «Мама не любила папу, и ее нелюбовь перешла на меня». «Он торгует нами!» — вскричала в слезах пораженная Ахматова. Да, конечно, узнать из «достоверного источника» об отношениях знаменитых поэтов было жгуче интересно и повышало шансы влюбленного на внимание дамы.

Эмма ГЕРШТЕЙН. Мемуары. Стр. 345

Любопытство дамы могло быть сколь угодно жгучим, но Гумилев в данном случае рассказывал факт СВОЕЙ личной биографии. Взаимоотношения ЕГО родителей — это информация, принадлежащая лично ему и никому другому, Ахматовой в том числе, он волен «торговать» этим, как захочется.

Но права других людей для Ахматовой — это слишком эфемерная вещь, несущественная и несуществующая.

Как она мелодраматична: «Он торгует нами!!!» Он просто сообщает факты из СВОЕЙ собственной жизни.

Лучше бы она торговала сосновыми спичками.

Иностранке Аманде Хейт она внушает:

Разумеется, из этих двух страниц, которые я написала сегодня, можно сделать не очень тонкую книжку, но это я предоставлю другим.

Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 144

Характеристика книги.

Стал неизменным best sellerʼoм, т. е. его книги стоят дороже всех остальных, их труднее всего достать.

Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 144

Мы весело ужинали. Все как-то «разнежились», и Анна Андреевна вдруг сказала, что ей хочется подарить мне экземпляр «Поэмы без героя», написанный ее собственной рукой. Я пришел в неописуемый восторг и с благодарностью принял драгоценный подарок. Проснувшись утром, «по размышлении зрелом» решил, что такой подарок мною не заслужен, и тут же позвонил Анне Андреевне, попросил разрешения зайти. Я вернул ей поэму, сказав, что такая драгоценность должна оставаться в руках автора. В своей обычной спокойной манере Анна Андреевна сказала: «Пожалуй, вы правы. Положите ее на стол».

Д. Н. ЖУРАВЛЕВ. Анна Ахматова. Стр. 328

Вы не забываете проставлять цены в «Монопольке»? Вы тоже не отказались бы забрать назад подарок, если бы одаренный решил, что вы подарили позолоченную ложку вместо посеребренной по ошибке и он того не стоит?

На этой основательной ноте: «Копеечка не пропадет» — завершим и эту тему. Дело близится к вечности. Для Ахматовой это значит: пора подумать и о завещании. Живой, правда — о живом: кто лучше выслужится за наследство?

Штоки уже укладываются. Оказалось, NN дарит им экземпляр поэмы. Я очень обиделась и огорчилась. NN сначала ласково оправдывалась, а потом сказала очень зло: «Не беспокойтесь, умру — все Вам достанется. Вы душеприказчик».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 425

Не надеясь, что Лидия Корнеевна создаст настоящую — здоровую и злую — конкуренцию за наследство, Ахматова под конец жизни определила круг других игроков. Родной сын стал совсем не так однозначен, как могло бы быть. Подходящий вариант — завещать все какому-нибудь литературному музею — нарушал весь смысл борьбы. Нужны были азартные люди.

Льва Николаевича оттирали.

Последние годы перед смертью Ахматовой они (Лев Николаевич и Анна Андреевна) не виделись. Пунины, которые тряслись за свое благополучие, систематически старались посеять между ними рознь.

Соломон ВОЛКОВ. Диалоги с Бродским. Стр. 254

Она не могла этого не видеть.

В последние годы двое-трое из близких к ней людей очень осторожно, не впрямую, заводили с ней разговор о завещании. Дело заключалось в том, что, когда ее сын Л. Н. Гумилев был в лагере, Ахматова составила завещание в пользу Пуниной. Она спросила меня, что я об этом думаю. Я ответил, что, по-моему, она не должна оставлять в каком бы то ни было виде завещания, направленного против сына. Она тотчас взорвалась, закричала о лжедрузьях, о нищей старухе. Через несколько дней опять заговорила на эту тему: сцена повторилась. И еще раз. 29 апреля 1965 года в конце дня она вдруг сказала: «Давайте вызовем такси, поедем в нотариальную контору». Ахматова сказала: «Я разрушаю прежнее свое завещание». А когда вышли на улицу, она с тоской произнесла: «О каком наследстве можно говорить? Взять под мышку рисунок Моди и уйти». Замечу в скобках, что после смерти те, кто не имели на архив Ахматовой никакого права, но в чьих руках он оказался, устроили позорную борьбу за него, состоялось позорное судебное разбирательство.

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 17

А она бы хотела, чтобы борьба была не позорной, а открытой. При ней, на ее глазах — за ее благосклонность.

Цену своего наследства она, конечно, прекрасно представляла себе.

В каталоге ее коллекции, где золотом называются рукописи Гумилева, до поры отсутствует имя Модильяни. Скорее всего, его и не было (кроме единственного рисунка — сбереженного и скорее всего единственного существовавшего). Модильяни как единица хранения, утраченная по небрежности («Солдаты делали из него козьи ножки», «В упоминании о пропавших рисунках Модильяни присутствовала необычная даже для Ахматовой уклончивость») — появился значительно позже, когда концов искать уже было невозможно, а обладание рисунком Модильяни равнялось по престижу, например, загранкомандировке — но это уже о ее козырях в игре с молодыми мужчинами — «мальчиками» из Ленинграда, не о деньгах.

С. — Архив должен быть всегда в одном месте. Я, например, архив отца спасла из блокадного Ленинграда и в свое время передала его в Пушкинский Дом. Все целиком. Нельзя дробить вещи — это очень неправильно.

Д. — Да… но, с другой стороны, эти нищенства ее — они очень… очень…

С. — Ну я, например, передала архив бесплатно. Потому что, мне кажется, так гораздо приличнее…

Д. — Это конечно…

С. — И благороднее. Так сделала моя мать, так хотела и я. И это правильно.

М. Д. СЕМИЗ в записи Дувакина. Стр. 184

О Леве.

Он пытался прорваться к ней в больницу, но его не пустила жена Ардова, Нина Ольшевская. Она при мне приезжала в больницу, чтобы подготовить Ахматову к очередной «невстрече» с сыном. Нина убеждала Ахматову, что встреча может ее погубить. Ахматова возмущалась, но ничего поделать не могла. Ее энергично охраняли от сына. Идиотка Ольшевская внушала Леве, что в больницу он без ее разрешения и без нее не пойдет, для чего она грозилась принять соответствующие меры. От меня Ахматову охраняла внучка Пунина, ангелоподобное создание со злым маленьким личиком. Ахматова была стара и беспомощна, и ее окружали претенденты на фантастическое наследство.