секунду. Он свирепо уставился на Ван Ука, его ноздри раздувались от ярости, а стиснутые зубы скрипели так, что слышал это не только он.

– Ты сейчас и правда решил умереть? – процедил Ван Со, буравя восьмого принца уничтожающим взглядом.

– Ещё до того, как она стала вашей, – невозмутимо добил его Ван Ук, – Су была моей.

«Су была моей…»

Эта фраза вспарывала сознание Ван Со раскалённым кинжалом, пока он, не помня себя от шока, летел в Дамивон. Ему не пришлось долго искать Хэ Су: он обнаружил её в купальне, где она потерянно бродила по коридорам. Так она выглядела после смерти Чхэ Рён. Так она выглядела и теперь.

Ван Со подошёл к ней, но заговорить сумел далеко не сразу. А Хэ Су, глядя на него, замерла, забыв о приветствии.

– Я узнал, почему ты так сильно переживала за Ука, – не отрываясь от её распахнутых в настороженном ожидании глаз, наконец сказал Ван Со. – И почему ради него стояла на коленях. Теперь мне всё известно. Я знаю о его подарке – том самом браслете, что ты носила, и ваших тайных встречах в пещере Дамивона.

Ван Со начал говорить резким, обвиняющим тоном, но самообладание изменило ему, и голос его дрогнул:

– Это… всё правда?

Губы Хэ Су раскрылись, но она ничего не сказала – лишь неслышно ахнула.

– Ты на самом деле хотела выйти за Ука?

В какой-то момент Ван Со подумал, что сейчас Хэ Су отрицательно качнёт головой, однако она коротко выдохнула:

– Да, это правда.

– Ты говорила, что уже любишь кого-то, – почувствовав, как его охватывает уже знакомый озноб безысходности, Ван Со по инерции продолжал сопротивляться. – Это был Ук?

– Да, это был он.

Зачем он спросил? Зачем спросил, если уже знал, что это правда, но только услышав подтверждение из уст самой Хэ Су, наконец-то осознал её до конца. И сразу все белые пятна прошлого, связанные с тем самым таинственным кем-то, исчезли, наполняясь именем восьмого принца, окрашиваясь в чёрное.

Чувствуя, что не может протолкнуть внутрь ни глотка воздуха, Ван Со беспомощно открыл рот и…

…услышал себя со стороны, будто умолял не он, а кто-то другой:

– Просто солги мне! Скажи, что Ван Ук лжёт, и всё было не так! Тогда мы обо всём забудем!

Пронзительный крик напополам со слезами и в самом деле был не его: это надрывалась разорванная в клочья душа, которая больше не могла выносить чудовищную правду и молила о лжи, как о единственно возможном избавлении от боли.

«Пожалуйста, Су, солги мне!» – просили его глаза, затуманенные подступившими слезами, руки, тянувшиеся к ней, но вновь и вновь падающие плетьми.

«Солги мне!» – заклинало всё его существо*.

Ван Со готов был принять любую ложь, всё, что любимая ни сказала бы ему, в чём бы ни попыталась оправдаться и убедить его. Он был готов на всё.

А Хэ Су подняла на него полный печальной истины взгляд и ответила едва слышно:

– Мы обещали не лгать друг другу.

– Как… как ты могла? – сдавленно прохрипел Ван Со, силясь сделать спасительный вдох. – Как ты могла так обмануть меня? Почему из всех людей на свете именно Ук?

Он отвернулся, смаргивая слёзы.

«Ты всегда это знал! – глумилась внутри него тьма, уже давно не покидавшая его. – Ты знал, но не желал признавать очевидное. Это не мог быть никто иной: ни Бэк А, ни Чжон, ни тем более Ын… Только Ук. Хэ Су жила в его доме, делила с ним кров и пищу. Это он выхаживал её после потери памяти. Он учил её всему. Он навещал её во дворце. О нём говорила Хэ Су в тронном зале перед битвой за трон Корё, когда умер король Тхэджо. Его ждала, стоя на изувеченных пытками коленях под дождём. Для него просила у тебя пощады, рискуя потерять возможность ходить…»

Это был Ван Ук – его главный враг, отнявший жизни наследного принца, Ына и Сун Док, Чонджона и Чхэ Рён. Ван Ук – причина его боли и одиночества. Ван Ук – безжалостный клинок, разрубивший живую золотую нить, связывающую его и Хэ Су.

Хэ Су…

Она любила Ука и всегда думала о нём!

Так почему он, Ван Со, был настолько слеп? Столько лет он ждал Хэ Су, добивался её, жертвовал ради неё своей жизнью, гордостью, честью, столько вынес, искалечил собственную душу… А она собиралась замуж за Ука? Почему? Почему…

Он больше не мог думать. Голос разума перекрыло звериное безумие, ревность и обида.

– Он ведь всегда был в твоём сердце!

– Ваше Величество! – шагнув к нему, Хэ Су коснулась его дрожащих пальцев в попытке утешить и, быть может, сказать что-то ещё, но Ван Со вырвался из её рук и отшатнулся прочь, давясь слезами. На иное сопротивление сил не осталось.

– Не прикасайся ко мне! – задыхаясь, выкрикнул он, чувствуя, как слёзы заливают его лицо, а в голове гудит похоронный колокол всем его светлым чувствам и надеждам. – С этого дня я больше не желаю тебя видеть!

Ван Со отвернулся от неё и ушёл, натыкаясь на стены, колонны и лестницы, пока не очнулся в тронном зале, где вновь заперся, не желая видеть ни Хэ Су, ни кого-либо ещё.

Несколько дней прошли для него в полной тишине и тупом оцепенении. Он не спал, не мог принимать пищу, не выходил на воздух, и только Чжи Мон как-то умудрялся проникать внутрь, заставлял его пить воду и подсовывал ему какие-то книги, что ненадолго вырывали его из трясины неживого безразличия.

Чтобы астроном отстал от него, Ван Со делал вид, что погружён в чтение, не понимая при этом ни слова. Но вскоре и на это притворство у него не осталось никаких сил. И он просто сидел на троне и ждал.

Ждал, когда ему скажут, что Хэ Су покинула дворец.

Он отпустил её. Опустил в тот самый миг, когда она призналась.

– Может, вам не стоит торопиться с решением? – не выдержав, как-то спросил Чжи Мон, несколько часов кряду наблюдавший за тем, как Ван Со листает одну и ту же книгу, просто переворачивая страницы: от начала в конец и обратно. – Да, для защиты трона нужно идти на жертвы, я сам говорил вам подобное, но отпустив Хэ Су, вы потеряете и