5 мая. Капитан Ллойд повел нас на Ривьер-Нуар [Черную реку], протекающую за несколько миль к югу, чтобы я мог осмотреть поднятые коралловые породы. Мы проходили по прелестным садам и прекрасным плантациям сахарного тростника, растущего между огромными глыбами лавы. Дороги были окаймлены изгородями из мимоз, а возле многих домов проходили манговые аллеи. Некоторые открывавшиеся нам виды, в которых сочетались одновременно остроконечные холмы и обработанные поля, были чрезвычайно живописны, и нам все время так и хотелось воскликнуть: «Как приятно, должно быть, провести жизнь в таком тихом месте!» У капитана Ллойда был свой слон, и он предоставил нам его на половину дороги, так что мы могли покататься на самый настоящий индусский манер. Больше всего меня поразила спокойная, бесшумная походка слона. Это единственный слон на острове, но, говорят, их туда вскоре привезут еще.

9 мая. Мы отплыли из Порт-Луи, и, зайдя по пути на Мыс Доброй Надежды, 8 июля остановились у острова Св. Елены. Этот остров, непривлекательный вид которого так часто описывают, круто встает из глубин океана подобно гигантскому черному замку. Как будто в дополнение к естественной защите, возле города каждую щель в причудливой формы скалах заполняют маленькие форты и пушки. Город раскинулся вверх по плоской узкой долине; дома имеют приличный вид, и между ними виднеются немногочисленные зеленые деревья. Когда мы подходили к якорной стоянке, перед нами открылась поразительная картина: неправильной формы замок, расположенный на самой вершине высокого холма и окруженный немногочисленными разбросанными пихтами, рельефно выступал на фоне небес.

На следующий день я поселился неподалеку от могилы Наполеона, на расстоянии не дальше полета брошенного рукой камня; место это было расположено в самом центре, и отсюда я мог совершать экскурсии во все стороны. В течение тех четырех дней, что я пробыл здесь, я с утра до вечера бродил по острову и изучал его геологическую историю. Моя квартира была расположена на высоте около 2000 футов; погода здесь стояла холодная и бурная, постоянно шел сильный дождь, и время от времени вся местность скрывалась в густых облаках.

Поблизости от берега еще не сгладившаяся лава совершенно обнажена; в центральных, более высоких частях острова в результате разложения полевошпатовых пород образовалась илистая почва, которая там, где она не покрыта растительностью, расположилась широкими полосами самых разнообразных ярких цветов. В это время года земля, увлажненная постоянными ливнями, рождает особенно яркую зеленую траву, которая по направлению к низменности постепенно все более бледнеет и под конец совсем исчезает. Удивительно было под 16° широты и на незначительной высоте в 1500 футов встретить растительность положительно британского характера. Холмы увенчаны неправильно насаженными соснами, а пологие откосы густо усыпаны зарослями дрока, покрытого ярко-желтыми цветами.

По берегам ручейков часто растут плакучие ивы, а живые изгороди состоят из черной смородины, приносящей свои хорошо известные ягоды. Если принять в расчет, что теперь на острове встречается 746 растений, и из них только 52 вида туземных, а остальные – ввезенные, и по большей части из Англии, то становится понятным, почему растительность имеет британский характер. Многие из этих английских растений растут здесь, кажется, лучше, чем на своей родине; кроме того, тут замечательно принялись некоторые растения из противоположной части света – Австралии. Многочисленные ввезенные виды должны были подавить кое-какие туземные растения, и действительно, в настоящее время туземная флора преобладает только на самых высоких и крутых гребнях.

Английский или, вернее, валлийский характер пейзажа усугубляется многочисленными коттеджами и маленькими белыми домиками: одни притаились на дне глубочайших долин, другие стоят на гребнях высоких холмов. Некоторые виды просто поразительны, например близ дома сэра У. Давтона, откуда над темным пихтовым лесом крутой пик, называемый Лот, виден на фоне красных, разрушенных водой гор южного побережья. Когда осматриваешь остров с какого-нибудь возвышения, прежде всего поражаешься многочисленности дорог и фортов; труд, затраченный на общественные работы, – если отвлечься от того, что остров служит тюрьмой, – никак не соразмерен с величиной и значением этого острова.

Тут так мало ровной или плодородной земли, что кажется удивительным, каким образом находит здесь средства к существованию столько народу – около 5 тысяч человек. Низшие классы, т. е. освобожденные рабы, по-моему, крайне бедны; они жалуются на недостаток работы. В связи с сокращением числа служащих – из-за того, что Ост-Индская компания отказалась от этого острова и отсюда эмигрировало много богатых людей – бедность, вероятно, еще более возрастет.

Главную пищу трудящегося класса составляет рис с небольшим количеством солонины, а так как ни один из этих продуктов не производится на острове и за них нужно платить деньги, то низкая заработная плата тяжело сказывается на положении бедняков. А теперь, когда народ здесь облагодетельствован свободой и, кажется, высоко ценит это свое право, численность населения будет, вероятно, быстро расти; что же в таком случае станется с маленьким островом Св. Елены[369]?

Мой проводник был пожилой человек; еще мальчиком он пас тут коз и знал каждую тропинку среди скал. Он принадлежал к расе, явившейся результатом многократного скрещивания, и хотя кожа у него была смуглая, но на лице не было неприятного выражения, свойственного мулатам. Это был очень вежливый, спокойный старик; по-видимому, такие черты характера свойственны здесь большинству людей из низших классов. Мне странно было слышать, как почти белый, прилично одетый человек равнодушно толкует о тех временах, когда он был рабом. С этим спутником, который нес обед для нас и рог с водой, – что совершенно необходимо, так как вся вода в нижних долинах соленая – я ежедневно совершал длинные прогулки.

Под верхним зеленым поясом, расположенным в центре острова, лежат дикие долины, пустынные и совершенно необитаемые. Тут раскрывались чрезвычайно интересные для геолога картины, позволяющие проследить последовательные перемены и сложные дислокации. На мой взгляд Св. Елена существует в виде острова с очень отдаленной эпохи; впрочем, и поныне сохранились смутные доказательства поднятия суши. Я полагаю, что центральные, самые высокие пики представляют собой части венца огромного кратера, южная половина которого полностью снесена волнами моря; кроме того, здесь имеется еще внешняя стена черных базальтовых пород – подобная прибрежным горам острова Маврикий – еще более древняя, чем центральные вулканические потоки. В верхних частях острова, в почве, попадается значительное количество раковин, которые долго считались принадлежащими к морским видам.