Вояж в Джорджию с Тедом Кеннеди…

Глубоко, вниз и прямиком в грязь: о темной

стороне стыда… Политика тайн и кровь

на руках Дина Раска… Речь Джимми Картера

на День права, и почему неведомые

злоумышленники окружили ее завесой

секретности… День дерби в особняке

губернатора и удушение Слоута Даймонда

Если мужчина или женщина познает как-либо плотски животное, или познает мужчину или женщину через анус или через рот или ртом, или добровольно подвергнется такому плотскому знанию, он или она повинны в тяжком преступлении и будут содержаться в исправительном заведении не менее одного года и не более трех лет.

Закон против содомии штата Виргиния, 1792

Одна из самых больших проблем журналиста, освещающего президентскую кампанию, заключается в том, как получше узнать кандидатов, чтобы с уверенностью о них высказываться, ведь практически невозможно установить сколько-нибудь личные отношения с кандидатом, который уже совершил большой шаг от «бесперспективного» до «серьезного претендента». По мере того как ставки растут, проблема обостряется, и к тому времени, когда кандидат выиграл достаточно первичных, чтобы убедить себя и свое окружение в том, что в ближайшие четыре года они будут есть ланч в столовой Белого дома, у него давно уже нет ни времени, ни желания видеть в журналисте, с которым не успел познакомиться лично, что-то большее, нежели еще одно новое лицо среди «прессы».

Существует много сложных теорий о поступательных стадиях президентской кампании, но пока давайте скажем, что таких стадий три. Первая стадия – период между решением баллотироваться в президенты и утром после первичных в Нью-Гэмпшире, когда игроков на поле еще много, организационная работа еще не отлажена и большинство кандидатов отчаянно нуждается в любой помощи – особенно упоминаний в прессе, чтобы их фамилии все-таки попали в опрос Гэллапа Вторая стадия – отделение зерен от плевел, отделение овец от козлищ, когда два-три уцелевших в первичных выборах кандидата начинают походить на марафонцев с реальным шансом получить номинацию своей партии. Третья стадия наступает, когда СМИ страны, опросы общественного мнения и мэр Дейли из Чикаго решают, что кандидат взял достаточный разбег, чтобы смахивать хотя бы на вероятного номинанта и возможного будущего президента.

Деление на три стадии не основывается ни на какой-то особой мудрости, ни на научном анализе, но достаточно хорошо подходит к кампаниям демократов и 1972 и 1976 годов. И потому очевидно: если журналист не задружился с кандидатом, пока тот еще на первой стадии, то до дня выборов в ноябре, ему останется только полагаться на интуицию, так как едва кандидат перейдет на вторую стадию, его образ жизни коренным образом изменится.

С этого момента он станет лицом публичным, серьезным претендентом, и претензии на его время будут возрастать до уровня безумия. Каждое утро его будет ждать посекундное расписание восемнадцатичасового рабочего дня с встречами, аэропортами, речами, пресс-конференциями, кортежами и рукопожатиями. Вместо раскованной болтовни за стаканом-другим с репортерами захолустных глазет, он теперь летает по всей стране на собственном чартерном самолете, набитом комментаторами и звездами телесетей и крупных глазет. Микрофоны и камеры следуют за ним повсюду, и вместо того чтобы долго и прочувствованно умолять о поддержке пятнадцать политических активистов-любителей, собравшихся в гостиной какого-нибудь профессора английской литературы в Кине, он зачитывает усеянную клише речугу (зачастую по три-четыре раза на дню) огромным аудиториям, забитым теми, кто смеется или аплодирует не к месту и кто, может, его поддержит, а может, и не поддержит. И все тузы, профсоюзники и воротилы большой политики, у кого не находилось времени ему перезвонить, когда несколько месяцев назад он отчаянно искал помощи, теперь уже через несколько минут после его прибытия, будь то в Майами, Бостон или Милоуки, обрывают телефон в отеле, который заказали ему менеджеры. Но звонят они не с предложениями помощи или поддержки, они просто хотят удостовериться, что он понимает: они не намерены поддерживать никого больше, пока с ним не познакомятся поближе.

Эти азартные, бессердечные дельцы играют в очень подлую игру. Президент Соединенных Штатов, возможно, уже «не самый могущественный человек в мире», но близко к тому, а потому доподлинно знает, что никто в мире случайно его злить не станет. А любому, у кого есть шансы вот-вот заполучить такую власть, лучше с самого начала смириться с мыслью, что для избрания ему придется опираться на очень подлых и безжалостных людей.

Власть президента столь огромна, что задним числом, наверное, даже неплохо, что лишь очень немногие в стране понимали серьезность психического состояния Ричарда Никсона в его последний год в Белом доме. В тот год случались моменты, когда друзья и советники были уверены, что президент США настолько сбрендил от ярости, выпивки и суицидального отчаяния, что до окончательного сумасшествия ему остается всего два «мартини», и тогда он, запершись у себя в кабинете, сделает один-единственный звонок, из-за которого взовьется достаточно ракет и бомбардировщиков, чтобы столкнуть наш шарик с его оси и лишить жизни по крайней мере сто миллионов человек.

Пожалуй, только внезапная, адская реальность ядерной войны с Россией, либо с Китаем, либо с той и другим разом могла бы спасти президентство Ричарда Никсона после того, как Верховный суд постановил, что он должен выдать расшифровки записей Белого дома, которые, как он знал, его прикончат. Проигнорировали бы стосковавшиеся по действию генералы в штаб-квартире стратегических вооруженных сил чрезвычайный приказ своего главнокомандующего? И как быстро Пат Бьюкенен или генерал Хейг сообразили бы, что Босс наконец рехнулся? Никсон столько времени проводил в одиночестве, что никто не удивился бы его отсутствию, пока он не появился бы к обеду, а к тому времени он мог сделать достаточно звонков, чтобы развязать войны по всему миру.

Любой четырехзвездочный генерал морской пехоты, за плечами которого три войны и тридцать пять лет фанатичной приверженности долгу, чести и стране, ноги себе отрубит и съест, прежде чем откажется выполнить прямой приказ президента США, даже если считает, что этот президент псих.

Ключ к милитаристскому образу мыслей – концепция, которую не забудет никто, хотя бы раз надевший форму пусть даже с одной нашивкой: «Ты отдаешь честь не человеку, ты отдаешь честь мундиру». Едва ты это усвоил, ты солдат, а солдаты не отказываются подчиняться приказам тех, кому должны отдавать честь. Если бы в измученный мозг Никсона вкралась мысль, будто он может спастись, отдав приказ о полномасштабном вторжении ВВС и морпехов на Кубу, он отдал бы этот приказ вовсе не тайному пацифисту среди генералов, который, возможно, был бы способен приостановить вторжение настолько, чтобы позвонить Генри Киссинджеру за официальным подтверждением. Ни один вестпойнтовец с четырьмя звездочками на пилотке не пойдет на подобный риск. К тому времени, когда в Белом доме или Киссинджеру стало бы известно, что Никсон распорядился вторгнуться на Кубу, все Карибы были бы в огне, Фидель Кастро плыл бы на подлодке в Россию, а небо над Атлантикой от горизонта до горизонта расчертили бы дымные следы сотен выпущенных в панике ракет.