– Это Татьяна Орешина? Добрый день. Вас беспокоят из детективного агентства. Мы занимаемся расследованием причины смерти вашей знакомой Надежды Газановой…

– Не понимаю, почему сразу не взяли образцы почвы…

– Корнилов же сказал, что туда даже экспертов не отправляли – тело привезли в морг и все. Налицо был несчастный случай.

– Совсем работать не хотят, – возмутилась Земцова. – Ладно, сами соберем образцы почвы, осмотрим место, поищем возможные улики, а потом послушаем, что скажет нам Нора насчет одежды Газановой.

– Заметь, это я лично отправил ей одежду, – подал голос Чайкин. – Как чувствовал.

– Хорош врать! – вырвалось у Бескровной, которая усердно набирала номер двоюродного брата Орешиной, Михаила Обшицера. – Это же я тебе позвонила и сказала, что есть клиент, который заинтересовался смертью Газановой.

– Я думал, что ты сильно занята и не слышишь, – засмеялся Чайкин.

– Михаил? Добрый день, вас беспокоят из сыскного агентства… Мы расследуем дело… Кстати, а почему к тетке моей, Лидии Андреевне, не обратились? – прикрыв ладонью трубку, спросила Таня. – Чем Нора лучше?

– А ты разве не знаешь, что Лидия Андреевна болеет? – спросил ее Чайкин.

– Нет, первый раз слышу. А что с ней? Извините, Михаил… Одну минутку.

– Она же сломала ногу. Дома сидит уже вторую неделю. Если честно, то мне твоя тетка как специалист больше нравится. Правда, ее выводы иногда довольно неожиданны, что порой сильно мешает, поскольку в прокуратуре привыкли следовать дежурным схемам. Другое дело, она работает медленно, что тоже не нравится некоторым нашим общим знакомым… Что касается Норы, то она, безусловно, опытный работник, но не такая принципиальная, как Лидия Андреевна и всегда все делает в кратчайшие сроки, торопится… И не знаешь, что лучше. Может, конечно, я и ошибаюсь.

– Добрый день, это Лариса Холод? Вас беспокоят из детективного агентства. Мы занимаемся расследованием…

– Ошибаешься, – ответила Земцова. – Нора нас так часто выручала, что, если бы не ее энергичность, пусть даже скорость, называй как хочешь, мы бы опоздали с некоторыми выводами и, возможно, упустили бы не одного преступника.

– Лидия Андреевна? Вас беспокоят из агентства… Да, тетя Лида, это Таня. Только что узнала от Чайкина, что вы, оказывается, сломали ногу. Да у меня-то все нормально. Мы приедем к вам сегодня с Виталием. Как вы справляетесь одна? Вам кто-нибудь помогает? Что привезти? Понятно, как всегда, ничего. Да, нет, ничего особенного. Девушка упала с обрыва. Приеду, расскажу… Все, целую. – Она положила трубку. – Посмотрите в окно, по-моему, это Хитов…

– И не один, – вздохнул Чайкин. – Если бы я не знал, что рядом с ним тетка старше его в два раза, то подумал бы, что это его девушка… Симпатичная…

– Она замужем, – заметил Крымов, – к тому же у нее только что погибла дочь… не будь таким циником.

Дверь открылась, и в приемной появилась высокая стройная брюнетка во всем черном. Гладкое смуглое лицо, ни одной морщинки, брови вразлет, огромные бирюзовые глаза и крупный, яркий рот. Волосы уложены в аккуратную высокую прическу. Длинными пальцами посетительница держала коричневую тонкую сигарету. Хитов с озабоченным лицом представил свою спутницу:

– Шевкия.

Она отключила телефон и теперь сидела, уставившись в одну точку. Все, колесо завертелось. Их всех приглашают в агентство. Всех: и Ларису, и Мишу, и Камору. Будут расспрашивать, что они знают о том дне. О Наде. Куда ушла, почему никто не стал искать ее раньше, как могло случиться, что она отправилась искать хворост одна. Ведь она одна-единственная была на этом острове первый раз и могла не знать о крутом спуске с горы… Хотя трудно не заметить, что стоишь на краю этого чертового обрыва. Надя тогда немного выпила, полстакана вина. Хотя настроение у нее было веселое, как если бы она выпила наравне со всеми, Надя много шутила и сама же хохотала над своими шутками громче всех, но эта ее веселость смахивала на легкую истерику. Она словно что-то предчувствовала и хотела насмеяться досыта, до смерти… Как же все это страшно, чудовищно… Кто знал о том, что должно было произойти на острове? Кто? Да никто, кроме Миши. Но Миша – свой человек, он брат, наконец, он будет молчать. Да и что проку теперь вообще думать об этом, когда все получилось совершенно не так, как планировала Таня? Результат же потряс всех, и прежде всего ее.

Она сидела и вспоминала, что было накануне поездки на Ивовый остров. Надя как с цепи сорвалась, была насмешлива не в меру, дерзила всем подряд, много пила, курила и почти не сводила глаз с Каморы. Он же и вовсе казался каким-то пришибленным, не таким, каким его привыкли видеть все окружающие. Он тоже смотрел на Надю, но словно прощаясь с нею, или же ей, Тане, это только казалось? Все правильно, это лишь для Тани приезд Надиного московского жениха был хоть каким-то облегчением, для двух же потерявших головы любовников это означало конец их ночным забавам.

Она смотрела на разрумянившуюся от вина Надю и отчаянно желала ей смерти. Она даже представила себе, как та, выпив вина там, на острове, куда они все собирались поехать на следующий день, рухнет посиневшая, задыхающаяся… Начнется суматоха, но милиция приедет не скоро, до Ивового острова еще надо доехать. Таня будет смотреть на Камору, уставившегося на труп своей любовницы, и спрашивать себя, продолжает ли она ревновать его к уже мертвой Наде… Как он поведет себя? Заплачет или же очнется наконец и вспомнит о существовании своей невесты? Испугается, может? И кого станет подозревать в отравлении? Что будет говорить, когда его начнут расспрашивать, что он знает об этой убитой девушке? Кто мог желать ей смерти? Да на всем острове только одному человеку Надина смерть будет просто необходима, и все, кто еще не совсем ослеп, покажут на нее, на Таню… Ну и что? Это надо еще доказать. Может, убийца желал смерти кому-то из их компании, но Надя нечаянно схватила стакан с вином, предназначенным совершенно другой жертве… Она правильно сделала, что все рассказала Мише и поделилась с ним своими планами…

…Поздно вечером играли в буриме и какие-то еще дурацкие игры, хотя это только другим казалось, что игры дурацкие, на самом деле все игры были продуманными, они вместе с Мишей все обдумывали, каждую игру, распределение ролей – всем хотелось побольше узнать о Наде, о том, что она думает по поводу скорого приезда жениха, о женихе, наконец. Особенно Каморе. Он просто сходил с ума от ревности, и как этого никто не замечал, кроме нее и Миши? Да и кому было следить за разворачивающейся на глазах у всех драмы, когда Лариса страдала в одиночку, сама давилась слезами в ванной комнате, понимая, что обречена любить Мишу безответной любовью. Она вообще за последние два месяца сильно похудела, сдала и стала выглядеть просто ужасно, не знала, как пережить равнодушие Миши.

Сколько раз она приезжала к Тане, его двоюродной сестре, чтобы хотя бы поговорить о нем и, если повезет, встретиться с ним. Посидеть за одним столом, посмотреть, как он ест, как разговаривает со своей сестрой, как смотрит футбол, развалясь в кресле; ведь в Танином доме он больше времени проводит, чем в своей собственной квартире, где, кроме него, никого нет… Он совершил большую ошибку, пригласив Ларису как-то к себе домой. Это было целое событие для нее.