– Ужасно живем, – сокрушалась Маринка. – В начале августа уже снег выпадает, волки и медведи по городским окраинам, словно гопники, шастают, ищут, кого бы задрать. У нас такие метели, что школьные автобусы только в сопровождении буксиров ездят…

– Ну, ты и забралась, Марина… – засмеялся юноша. – Врешь ты все, можно подумать, я в вашей Сибири никогда не был… Ты с родителями здесь?

– Ну, частично…

– А я вон там живу, в 45-м доме. Заходи как-нибудь, музон послушаем…

– Может, искупаемся? – предложил второй – у этого голос еще не ломался, но звучал чертовски неприятно.

– Так-так, – строго произнес Вадим, включая фонарик, – и что тут происходит? Есть желающие получить тупую травму живота?

– Эй, мужик, ты чего, борзый?..

– Артем, заткнись! – испуганно зашипела Маринка. – Это мой «родак», он в спецназе служит…

В свете фонаря мелькнули испуганные глаза Маринки, двое местных отроков, одетых отнюдь не на бал в Мариинке. Один был какой-то тщедушный, маленький, явно не представлял интереса. Второй чуть постарше Маринки, черноволосый, плотный, с густыми бровями. Он выглядел явно растерянным – по-видимому, это и был Артем.

– Ну, пап… – заныла Маринка. – Ты чего нас пугаешь, мы же просто разговариваем. Это местные ребята…

– Какая прелесть! – желчно заметил Вадим. – Местные ребята – как это успокаивает. Пошли, дочь, рано тебе. А вы, молодые люди, молчите, не злите меня. Одно слово – и ваша жизнь решительно меняется. – И, цепко взяв Маринку за руку, потащил ее обратно.

Она брыкалась, что-то шипела. Отроки за спиной благоразумно помалкивали. Лишь когда они отдалились, Артем крикнул:

– Марина, приходи сюда, когда сможешь! Мы часто тут бываем!

Вадим резко повернулся, но два силуэта уже скользили по лестнице, ведущей на набережную.

– Пап, ну, ты что? – отбивалась Маринка. – Мы же правда только говорили! Ты с тетей Леной постоянно занимаешься, мне же скучно! Они нормальные ребята!

– Ты тоже меня не зли! – рычал он. – Нашла нормальных ребят. Хулиганы, воры, юные насильники, сама же потом спасибо скажешь! У тебя что, богатый жизненный опыт? Все, собираем вещи, спать пора!

– Черта с два! – Она наконец-то вырвалась, сверкая глазами, пошипела, потом направилась к морю, бросив через плечо: – Ждите меня здесь.

– Ты купаться или топиться? – ядовито осведомился Вадим.

– Папа, ты вообще не соображаешь, – буркнула Маринка. – Если я пошла топиться, то зачем меня ждать?

– Ты не перегнул? – тихо спросила Лена, когда Маринка погрузилась в воду. – По-моему, обычные парни.

– Ты слышала, какими словечками они общаются? – шумно выдохнул Вадим. – Типичная приблатненная публика. Всю жизнь не понимал, почему приличных девочек тянет к жиганам.

– Это закон, – прошептала Лена. – Я сама однажды за такого вышла…

Злая дочь вышла из моря, исподлобья косясь на отца. «Ей, в принципе, ничто не мешает прикинуться паинькой, а при первом удобном случае сбежать к своим кавалерам», – подумалось ему. Видимо, девочка тоже так подумала. Она уже не демонстрировала лютое неприятие. Натянула шорты, маечку, обшарила карманы.

– Тьфу ты, черт! – Все один к одному. Деньги потеряла.

– Откуда у тебя деньги?

– Микрокредит взяла. – Она гордо вскинула голову и направилась к лестнице.

– Что ты сказала? – ужаснулся Вадим.

– Ха-ха, – небрежно глянула через плечо Маринка. – Испугался, папочка? Ладно, не парься, один – один.

Он забыл про работу, забыл про все на свете, и даже этот местный парень уже не казался воплощением всемирного хулиганского зла (в крайнем случае, он знает, где тот живет). Они проснулись на скомканных простынях, снова кинулись друг к другу в объятия, а окончательно опомнились только через час, когда Маринка за стеной на полную громкость включила телевизор. Передавали новости – снова что-то взрывалось, стреляло, весь цивилизованный мир выражал дружное возмущение действиями России, еще даже не выяснив, что она наделала.

– Мариша, выключи телевизор! – крикнул Вадим.

– Не выключу, папа! Мне нравится!

– Не верь тому, что в телевизоре!

– Я не верю! Я верю тому, что в холодильнике! Но там пусто, на завтрак никто не зовет! Эй, народ! Мы на завтрак идем или как? Через десять минут нас уже не пустят!

Что-то новое, а может, давно забытое неуклонно вторгалось в жизнь. Вадим расслаблялся, превращался в другого человека. Теперь он знал – можно жить другой жизнью, чувствовать себя счастливым парнем! Просто бродить по набережной, лениво критикуя съедобность продуктов, готовящихся в гостинице, купаться, загорать. Маринка купила у торговцев надувной круг, уплывала к буйкам и снова там с кем-то знакомилась. Вадим был на страже, хотя Лена и отговаривала его это делать. Смеялась: курортные романы такие недолговечные. Он невольно задумывался: а у них с ней тоже курортный роман? Как-то не похоже.

Они пообедали в греческом ресторане, ближе к вечеру запихнули Маринку в дельфинарий, а сами прогулялись по пляжу. Потом подхватили Маринку, которая вышла из дельфинария под сильным впечатлением. Потрясающе – ребенку понравилось представление! Она даже забыла про своего хулиганистого мальчика. Трещала без умолку, просила «еще один билетик» на завтра, поражалась своей дремучей необразованности: что она знала раньше о дельфинах? Ей нужно обязательно погладить и сфотографироваться с афалиной – сегодня ей не хватило денег, а папе опять наплевать на нужды ребенка.

Вечер закончился бы идеально, если бы Маринку в процессе купания не цапнула медуза. Она пулей вылетела из воды, жалуясь, что к ней подплыло блюдце и сделало ей больно! Это ведь не смертельно? Кого-нибудь уже кусали медузы?

– Нет, Марина, ты первая. – Лена заставила ее сесть, осмотрела ужаленный бок, по которому расползалась небольшая сыпь. – Аурелия аурита, аллергическая реакция, летальных случаев от укусов этой медузы пока не зафиксировано. Вернемся в гостиницу – поставим антигистаминный препарат.

– Нет уж! – Маринка сделала испуганное лицо и вскочила на ноги. – Мне уже значительно лучше, я прекрасно себя чувствую. Меня накормят сегодня ужином, в конце концов? Папа, ты бы хоть на орехи выдал – вон их сколько продают.

– На орехи получишь, – улыбнулся Вадим.

Утром он обнаружил, что Лена только что плакала. Глаза красные, и улыбается как-то странно, виновато.

– Что случилось? – обнял он ее. – Обидели, пока я спал?

– Пока ты спал, мне всякая всячина в голову лезла, – шмыгнула носом Лена. – Я, кажется, люблю тебя, Вадим… Стыдно признаваться первой, но так уж получается. Что нас ждет, когда закончится отпуск? Надоем тебе, вернешься к своей работе, все забудешь… А если не забудешь, то все равно будет. У тебя своя жизнь, у меня своя…