— Да, — без особого энтузиазма подтвердил Ва­лентин.

«Ничего! — заметила про себя Анна. — Аппетит приходит во время еды. Ты, Валек, еще спасибо мне скажешь».

Знала бы она, насколько пророческими окажут­ся ее последние слова.

В «Валькирию» они вернулись вместе. Кутлер по­шел подводить итоги кастинга, а Анна осталась то­миться в коридоре в компании конкуренток. Не прошло и получаса, как были зачитаны имена трех финалисток.

Анюта не поверила своим ушам. Совершенно не­вероятнейшим образом среди них оказалась... Сте­панида Пушкина.

Выход в финал Анну не расслабил. В плане на день был еще один пункт: обмен паспорта. Мили­ция, срочная фотография, Сбербанк, жилконтора... Им с Иваном повезло. Они везде успели, и все про­шло без очередей, без перерывов на обед и не при­емных дней. Такое маленькое бюрократическое чу­до. Новый паспорт обещали выдать самое меньшее через неделю.

— Ну, теперь держи фигуру! — посоветовал Гле­бов.

— Ты же сказал, что стресс все стер!

— Сказал. Но ведь это не последний твой стресс! Лично я тебе это гарантирую.

В последних словах Ивана был явно заложен скрытый смысл. Только много позже, припомнив этот эпизод, Анна поняла, что на самом деле имел в виду ее личный водитель. Но тогда она просто не придала значения его словам.

Все то время, пока они возились с ее паспортом, Ваня не уставал поздравлять ее с очередным успе­хом в борьбе за звание мисс «Лицо T&G» и одно­временно ругать за то, что она пошла сначала на шантаж, а потом еще и на вербовку Валентина Кутлера.

— Ты хоть понимаешь, что ты сделала? — возму­щался Глебов. И было не понятно, то ли он жутко за нее переживает, то ли жутко на нее злится.

— Если ты думаешь, что он меня узнал, так нет! — защищалась Анна. — Я же представилась своей собственной сестрой. А сестры похожи. Он и поверил, что я сестра и не блефую.

— Поверил! Да в этом все и дело. А что, если это он украл сценарий, он подставил тебя? А ты его по сути заставила искать самого себя. Если у него с нервами все в порядке, он опять подставит под удар кого-нибудь другого — очередную невинную душу. А если не все в порядке... Ты единственная, кто знает, что у него есть любовница. Ты же его сво­им шантажом до смерти перепугала. Он, чего доб­рого, с испугу возьмет да и закажет тебя.

— Как это закажет? — похолодела Аня.

— Да, да! — подтвердил Иван. — Найдет наемно­го убийцу, заплатит и... в гробу все видели твой но­вый имидж.

Такой поворот событий Анну совсем не устраивал.

— Я же хотела, как лучше, — пролепетала она. — Такой остроумный ход. Я же и о тебе думала тоже. Сам же говорил: частный детектив, частный детек­тив... А Кутлер лучше любого частника. И платить ему не надо. А тебя, с твоим фальшивым ментов­ским удостоверением, запросто могли повязать и посадить. И вместо благодарности ты пугаешь ме­ня. Сейчас же скажи, что не все так плохо!

Эта была типичная страусиная политика. Но в глубине души Анна прекрасно понимала, что отмах­нуться от слов Глебова было бы верхом глупости. Валя Кутлер вполне мог оказаться тем человеком, которого она ищет. Он же не представил ей доказа­тельства своей невиновности (одни слова, слова, слова). Это государству подозреваемый не обязан доказывать, что он честный человек. Но она ведь не государство. Она просто наивная девушка.

— Ладно, — смилостивился Глебов. — Может быть, ты сдуру все сделала правильно. Посмотрим, как оно пойдет.

— Да! — возмутилась такой легкомысленности Анна. — Ты думаешь, киллер метко положит все пу­ли мне в голову и ни одна тебя не заденет? А как на­счет взрыва твоей машины?

Тут и Глебов почувствовал себя неуютно.

— Придется повысить бдительность, — подумав, решил он. — Я прикрою тебя. Ну а меня... меня Бог прикроет.

Попадание Анны в тройку красивейших девушек Петербурга они отметили в том самом кафе, где Иван согласился помочь ей восстановить ее доб­рое имя. Все прошло вполне пристойно. Легкий ужин, приятная беседа... Перво-наперво они выпи­ли за победу в финале, который должен был состо­яться через два дня, после выходных.

— Я тебе не говорила, что у меня в агентстве есть покровитель? — сделав глоток вина, спроси­ла Анна.

— Покровитель? — эхом повторил Иван.

— Ну да. Засосов. Он похвастался, что за второй тур я должна благодарить исключительно его. И се­годня, как результаты объявили, перехватил меня и опять: я за вас в кровь бился...

— И ты ему веришь?

— По-моему, у него на меня самые серьезные ви­ды. Он, между прочим, пригласил меня на шашлыки к себе на дачу. А когда узнал, что я возьму с собой водителя, тихонечко отчалил.

— Вот это ты зря... Можно было устроить ему ло­вушку. В самый пиковый момент появился бы я — твой жених, приставил бы к его кабаньей шее нож... Ты бросилась бы мне в ноги с криком: не убивай. А потом сбивчиво, но доходчиво объяснила, что хо­тела всего лишь заступиться за честь сестры Анны. И пока этот поросенок не сказал бы все, что знает, я бы нож от его горла не убрал!

— Жутковато, но, пожалуй, могло сработать, — прокомментировала план Анюта. — Если Засосов опять сделает мне подобное предложение, я, пожа­луй, соглашусь. Главное, чтобы ты не прозевал этот пиковый момент. А то Игорек запишет-таки меня в свою книжицу.

— Если ты сама этого не захочешь, не запишет... Так что же это получается?! — встрепенулся вдруг Иван. — Выходит, победа не чистая? Так зачем же мы тогда за нее пьем? И за что мы будем пить даль­ше? — кивнул он на бутылку «Мартеля».

— Вот теперь ты все усложняешь. Просто нали­ваем и пьем.

Анюта попыталась использовать застолье в сво­их корыстных целях, несколько раз переводила разговор на прошлое Глебова, но он ловко менял тему или отшучивался. Видно единственной при­стойной страничкой в его биографии был хоккей.

Аня уже почти решилась задать Ивану мучивший ее с утра вопрос: зачем он ей сказал, будто охран­ники из «Валькирии» имели по судимости? — но прикусила язык. Ни к чему намекать бывшему зэку, что она его в чем-то подозревает! Если это была не шутка, а что-то другое, Глебов станет осторожней, а то еще возьмет и сам... наймет киллера. Хотя, за­чем такому, способному на все, киллер!

— Ты весь ужин на меня так странно смотре­ла, — проводив Аню до дверей ее комнаты, сказал Иван. — О чем ты думала весь вечер?

Анна помолчала, набралась храбрости и задала вопрос, который тоже мучил ее, но не с утра, а со дня их сближения:

— А за что ты сидел, Ваня?

Иван тяжело вздохнул.

— Я ждал, что рано или поздно ты меня об этом спросишь. Можешь быть спокойна. Я никого не убил, не покалечил, не ограбил... Моя судимость — чистое недоразумение. Поверь мне, это правда.