После таких откровений Анна просто не могла не позвонить этому вралю... этому виртуозу лжи Жаку Тириньи и высказала ему все, что думает о таких господах, как он!.. Швейцарец долго извинялся, го­ворил, что врал исключительно в интересах бизне­са... и тут же поинтересовался, не собирается ли мисс «Лицо» в связи со вскрывшимися обстоятель­ствами разорвать контракт?

— Не дождетесь! — решительно заявила Аню­та. — Где Глебов? Мне нужно с ним поговорить.

— На Ямайке, — опять услышала она.

Господин Тириньи вынужден был поклясться здо­ровьем жены и детей, что на сей раз говорит прав­ду, только правду и ничего кроме правды. При­шлось поверить.

Целую неделю в ее жизни ничего интересного не происходило, за исключением фотосессии для мод­ного женского журнала. Интересные события нача­лись дней через десять после того, как Глебов с ее фотоальбомом под мышкой бежал (трусливо бе­жал!) на Ямайку. В коммуналке появился агент по недвижимости и стал активно ее расселять. Усло­вия, как поняла Анна, были безотказными. Гриша Первухин пребывал на седьмом небе: трехкомнат­ная! в престижном районе! рядом с метро! просто чудо какое-то!

— А тебе что предложили? — полюбопытствовал он.

— Однокомнатную, — неохотно ответила Аня.

Она соврала. Никто ничего ей не предлагал. Да­же обидно стало. Анюта отловила агента по недви­жимости и спросила напрямую, почему ее обошли стороной?

— У вас комната с окнами в колодец, — ответил риэлтер.

— Так вы что, оставите меня здесь? С чужими людьми? Приживалкой?

— Да вы не переживайте... Сам-то я покупателя не видел, но говорят он очень даже симпатичный старикан.

Вот только этого ей не хватало для полного счас­тья! Остаться одной в огромной квартире с каким-то стариканом! Что, если это маньяк какой-нибудь? Любитель молоденьких девочек! Увидел ее по теле­ку в рекламе, навел справки и решил таким ориги­нальным способом оказаться к ней поближе... Не на ту напал! И Анна вплотную занялась поиском по­купателя на свою комнату.

А обитатели коммуналки между тем разъезжа­лись, квартира пустела, и настал такой день, когда она осталась совершенно одна.

Закрыв дверь за Гришей Первухиным, который оказался последним, кто бросил ее на нового сосе­да, Анна, испытывая смешанное чувство, прошлась по пустым комнатам, прислушиваясь к эху собст­венных шагов, заглянула на неожиданно огромную кухню, где совсем потерялся ее оставшийся сиро­той стол... В общем, квартира ей понравилась. Вот будь она хозяйкой такой великолепной квартиры...

Развить интересную мысль помешал звонок.

«Первухин забыл что-то, — решила Анюта. — Или насчет комнаты...» — И, не спросив кто, открыла дверь. Какого же было ее удивление, когда на поро­ге она увидела... Ваню Глебова, вопреки ожиданию вовсе не загорелого.

Не зная, что и сказать на такое неожиданное по­явление совладельца T&G, Анна ляпнула первое, что пришло в голову:

— Тебе чего, Жан Олегович?

— Ничего, — улыбнувшись, ответил Иван. — Я до­мой пришел.

— Опоздал, дорогой. Все здесь скупил какой-то старикашка.

— Как, как? Старикашка? — повеселел Гле­бов. — Дело в том... Дело в том, что старикашка — это... я.

— Ты! — не удержалась от удивленного возгласа Анюта. — Это ты... все комнаты?.. Ты?! Да ты зна­ешь, кто ты такой после этого? Интриган! Аферист! Спекулянт! Врун! Ты... Ты...

Найти более тяжелые ругательства не удалось. Глебов закрыл ей рот сначала ладонью, а потом… губами. Нужно было, конечно, оказать сопротивле­ние, послать его к черту, устроить скандал. Но она так давно его не видела... И так, на удивление, со­скучилась...

— Так что это за странная выходка с кварти­рой? — придя в себя после долгого поцелую, поин­тересовалась она.

— А как насчет чашечки чая? — в свою очередь поинтересовался Глебов.

Анна взяла его за руку, повела в свою комнату, но передумала и устроила чаепитие на кухне. Здесь-то Иван во всем и признался, что ни на какой Ямайке он не был, а занимался подарком.

— Каким подарком? — предчувствуя какой-то необыкновенный, фантастический ответ, замирая, спросила она.

— Подарок — эта вот квартира... Тебе, — отве­тил он. — На нашу свадьбу. Надеюсь, ты не про­тив... стать моей женой?

Как она могла быть против! Конечно, она была за, за и еще раз за! На месте они, конечно, не уси­дели. Забыв про чаи, кружили по кухне в объятиях друг друга, и целовались, целовались, целовались...

— Господи, мы одни! Одни, одни! — оторвавшись от губ Ивана, чтобы перевести дух, воскликнула Ан­на. — Какое счастье, что мы больше никогда в жиз­ни не увидим ни Первухина, ни его сыночка, ни всех остальных.

При этих ее словах Глебов как-то скуксился и виновато отвел глаза. Анюта чутко уловила: что-то не то.

— Лучше говори сразу и только правду, — потре­бовала она.

— Боюсь, тебе это не понравится... Дело в том... Я не думал, что так получится... Короче, я, когда шел сюда, налетел на Первухина... внизу. Ну, кто знал! Он так здорово меня заговорил... Это же его идея с квартирой... Помнишь? Наш первый поце­луй... Получается, как бы мы ему обязаны... В об­щем, я пригласил его на свадьбу... А он... сам не знаю, как это получилось... взялся от моего имени пригласить всех остальных...

— Что?! — не поверила Аня своим ушам. — Всех, всех, всех, всех, всех, всех, всех?!

И бывшая коммунальная кухня стала свидетелем еще одного грандиозного скандала.

Конец.