У меня ушло добрых десять минут, чтобы отыскать на карте этот самый тупик. Он был таким крошечным, что заметить его было почти невозможно. Тупичок находился на самой окраине, до которой ехать пришлось целый час. Сначала на трамвае, потом на троллейбусе и ещё чуть-чуть пешком.

Когда я наконец добрался до тупика, третий урок подходил к концу. Был обычный ноябрьский день. Дождь не шёл, листья уже опали, на небе не было ни кусочка голубого. Ветер дул на меня сразу со всех сторон, и под ногами шуршала пожухшая трава. Асфальта в Тупике Пессимизма не было в принципе – одни бродячие коты. Да уж, ну и местечко! Не самое подходящее для такого жизнелюбивого папы, как мой. Да он у них тут скоро с тоски зачахнет! Нет, надо было срочно действовать. И действовать решительно.

Дом 1/2 стоял в самом начале тупика и был там единственным. В отличие от окружающего пейзажа домик был вполне весёленький: белый, с синими ставнями и красными занавесками в розовый горошек. Окружал дом невысокий деревянный забор, перелезть через который мне не составило большого труда. Я спрыгнул с забора и угодил прямо в лужу.

– Ёлки зелёные! – тихонько ругнулся я. – Все штаны перепачкал!

Ладно, штаны сейчас не самое главное. Крадучись, я подобрался к окошку и заглянул внутрь (занавески были раздвинуты в стороны). То, что я увидел, привело меня… в полнейшее замешательство! Я даже сначала решил, что обознался. Или что у меня проблемы со зрением.

В комнате за роскошно сервированным обеденным столом сидел мой папа. Дорогой мой папа в махровом халате и с тюрбаном на голове! Тюрбан был из махрового полотенца, я потом разглядел. Папа ел суп – кажется, это были кислые щи (до меня из щёлок долетал смутный запах) – вприкуску с хлебом, щедро намазанным маслом. Помимо супницы и хлебницы, на столе стояло блюдо с пирожками, тарелка с чебуреками, поднос с беляшами и целый противень расстегаев, а рядом с папой – кувшин с компотом. Я облизнулся.

Но кувшин был не единственным, что находилось рядом с моим любимым папой. Возле него, буквально локоть к локтю сидела…

Тут мне решительно стало плохо. Я даже на минутку отвёл глаза, чтобы их чем-нибудь отвлечь. Но когда я снова посмотрел в окошко, она всё ещё сидела там. И к тому же обнимала моего папу за шею.

Это была наша школьная повариха – тётя Зина. Это точно была она! Ошибки быть не могло. Тётя Зина цепко обнимала папу левой рукой, а правой подкладывала ему в тарелку пирожков. При этом она заглядывала папе в глаза и что-то ласково шептала на ухо. Я решил, что папа сейчас отодвинется и скажет ей что-нибудь строгое. Например:

– Не приставайте ко мне, Зинаида Антоновна, я давно и счастливо женат!

Но ничего подобного папа не говорил. Наоборот, он улыбался, а потом взял и поцеловал тётю Зину в розовую щёку.

И в этот самый момент в комнату вошёл Перекусихин.

Что? Перекусихин?! А он как здесь оказался?!

И тут я всё понял. Я понял, почему Бредик так раскованно, ни капельки не стесняясь, уселся за стол рядом с моим папой и стал наворачивать суп. Потому что это был его дом! Перекусихинский! А тётя Зина была его родной мамой (я сначала забыл).

А потом я понял что-то ещё более ужасное. Я сам, собственными руками, отдал Перекусихиным своего папу. Ведь это я рассказал Бредику про папатеку, и как я здорово, без хлопот сдал туда собственного отца. Так вот почему Перекусихин ходил в последнее время такой задумчивый! Так вот с кем встречался господин Бенджамин позавчера!

Всё вдруг стало на свои места. Что же я натворил?!

Неожиданно меня разобрала жуткая злость. Ведь я считал Перекусихина почти что другом, а он? Втёрся ко мне в доверие, выведал все секреты и родного отца из-под носа увёл?!

Ну нет. Этого я ему так не оставлю.

Больше не прячась и не таясь, я зашагал к порогу – прямо через лужи и грязь. Перемахнув четыре ступеньки, я взлетел на крыльцо и забарабанил в дверь.

– Открывайте, слышите? Именем закона! – кричал я, и перед глазами у меня прыгали какие-то красные чёртики. – Не то я выломаю дверь!

– Кто там? – послышался встревоженный голос тёти Зины.

– Это Витя Половинкин! Немедленно откройте! – Я перестал кричать и прислушался.

За дверью кто-то приглушённо шептался. Они что, не желают меня пускать? В то же мгновение занавески в окне задёрнулись.

– Витя, а Бредика дома нет, он в школе, – наконец отозвалась Перекусихина.

– Не обманывайте. Я собственными глазами всё видел. Если вы сейчас же не вернёте мне папу, я вызову полицию!

– Подожди! – взвизгнула повариха. – Я уже открываю!

То-то же.

Когда она отворила наконец все засовы с щеколдами, я как ветер ворвался внутрь. Не снимая грязных ботинок, я стремительно протопал в комнату. Только это была другая комната – не та, в которой держали моего папу. Сконфузившись, я вышел в коридор и заметался из угла в угол.

– Где вы прячете моего отца? – спросил я без обиняков.

– Успокойся, Витя! – Перекусихина попыталась меня обнять, но я вырвался. Ещё чего не хватало! Может, она и меня решила усыновить?

– Не трогайте меня! Где он, я вас спрашиваю?

– Никто его не прячет. Здесь он, в столовой. Максим Ильич обедает.

– Не выдумывайте! Сейчас только десять часов утра!

– В этом доме обедают дважды, – не без гордости вставила тётя Зина и добавила: – Прошу, покушай с нами.

Кушать я не хотел, тем более с ними, но в столовую всё равно прошёл.

Комната оказалась большой и светлой. Здесь было много пузатой мебели – всякие комоды с буфетами – подушек и фарфоровых слонов. В углу стоял фикус, а под потолком висела клетка с поролоновым попугаем. Папа всё так же сидел за накрытым столом и ел, ни на кого не обращая внимания. Бредика нигде не наблюдалось. Кстати, а почему он не в школе?

– Папа! – крикнул я, как раненый зверь, и бросился к отцу в объятия.

Я обнимал его и целовал, я его даже понюхал! Он как обычно пах берёзовой стружкой и дезодорантом «Хвойный». Я трогал его за уши и плечи, гладил его по тюрбану и всё приговаривал:

– Папа, мой папа нашёлся!

Но папа на меня совершенно не реагировал. Вернее, он отреагировал, конечно, но не так, как это положено родному отцу. Папа смущённо от меня отстранился и спросил своим обычным голосом:

– Здравствуй, мальчик. Мы разве с тобой знакомы?

Я сел. Хорошо, что тётя Зина успела подставить мне стул, иначе бы я упал.

– Прости, но в последнее время я совершенно никого не узнаю, – виновато улыбнулся папа. – Даже собственную жену и сына не вполне, просто какая-то беда. – Он развёл руками.

– Потому что она не твоя жена! – крикнул я. – А это не твой сын! – Я ткнул пальцем под стол – Перекусихин прогуливал уроки именно там. – Твой сын я!