В комнате заспорили. Каждый старался высказать свое мнение о сложившейся ситуации. Палыч, Петр и Александр требовали немедленного выхода в Гиперборей для захоронения Ключа, другие пытались предложить свои варианты решения проблемы. Молчали только Кощей и все Басановы. Наконец деду все это, по-видимому, надоело. Он ударил кулаком по столу и потребовал тишины. Голоса спорщиков умолкли.

— Что вы здесь базар развели? — начал он. — Все равно придется идти за Кромку, это и дураку понятно. Но пойдут самые лучшие, самые умелые. И только добровольцы…

Звонок сотового телефона прервал старого боярина. Аким вытащил из кармана трубку и выслушал невидимого собеседника. Пару раз он переспросил: «Точно? Уверен?», затем оглядел присутствующих, повернулся к Генриху Карловичу и продолжил:

— Ты, Лесной Хозяин, сам решай, кого возьмешь с собой. Ты, как я понимаю, поведешь моих людей. Так и нечего разыгрывать спектакль под названием «Плоды демократии». Нас не нужно уговаривать делать важное дело. Все давно решено, как только эта проклятая кость появилась у нас. И мы понимаем, что избавление от данной штуковины сопряжено с риском. Что касается завтрашнего утра, то постараемся подготовиться. Однако начало похода, возможно, придется перенести на более позднее время. Возникли некоторые нюансы, и если успеем их решить, на зорьке и начнем. Не успеем, значит, пойдем за Кромку позднее. Сейчас же надлежит сделать следующее…

Все напряженно слушали деда, который, как полководец, ставил конкретные задачи старейшинам. Никита сразу понял, что он заранее все продумал, независимо от Кощея или других советчиков, — начиная от снаряжения и комплектации участников предстоящего дела, заканчивая критериями к подбору добровольцев. Не упустил дед и резервного варианта на случай непредвиденной задержки с отправкой экспедиции. Кощей внимательно слушал и удовлетворенно что-то хмыкал про себя. Поймав любопытный взгляд Никиты, он утвердительно поднял большой палец и подмигнул. Сразу в душе возникла уверенность, что предстоящее дело, несмотря на мрачные прогнозы, выполнимо. И это грело сердце, так как свое участие в походе Никита воспринимал как дело решенное.

Выход наметили на завтрашнее утро, но в обсуждении деталей похода просидели почти до полуночи. Аким отпустил старейшин только тогда, когда убедился, что все его поняли и знают, что делать за оставшееся до выхода время.

Внуку улизнуть домой и выспаться после утомительного дня не удалось. Почти десять часов путешествия по ламбушским лесам давали себя знать, но дед настойчиво держал Никиту рядом.

— Спать некогда, — сурово напомнил он. — Еще с чужаками в нашей деревне до конца не разобрались, еще сами не подготовились.

— Что-то про пришлых ты на совещании ни словом не обмолвился, — пробормотал внук.

— И так все знают, — пожал плечами Аким. — Пока мы здесь заседали, участковый и еще кое-кто успели решить ряд вопросов. Проверили почти всех. Кого-то изолировали, кто-то сам уехал. Остались только умники с тем чернявым придурком, но и они на рассвете на Шилов хутор укатят. Там для них обманка-приманка готовится.

— Так с кем еще не разобрались?

— С «землячками» из столицы. Нет у Феофановых таких родичей. Мне по трубе участковый доложил. Да и разместились гости у племянника Алексея — Сашки, через три дома от клуба. Это центр Ламбушки. Ключевая точка. Чую, опять ваграновские выкормыши о наших делах вынюхивают. Вот их мы сейчас и навестим.

— Вдвоем?

— Андрея с собой возьмем. Он вместе с ними на одном поезде ехал, затем на автобусе. Только в деревню он через Подворье попал, а эти машину заказали и на ней прикатили. Еще с нами участковый пойдет. Без милиции нам ни-ни. — Дед хитро усмехнулся.

На улице возле клуба Басановых ждали Стас и Андрей, сын Елены Афанасьевны. Он приходился Никите дядей, но по возрасту был почти ровесником. Ну, разница в пять лет не казалась неодолимой преградой в общении двух молодых людей. Правда, за все время они встречались всего несколько раз и очень давно, но всегда питали друг к другу дружественно-родственные чувства. Делить им было нечего. Ни тот, ни другой на роль нового лидера в роду не претендовали. Каждый считал, что в жизни достаточно путей для самовыражения личности и для этого не обязательно становиться главою боярского рода. Благодаря стараниям деда Никита вернулся в Ламбушку, а Андрей осел в Москве и там возглавил небольшую частную фирму, специализирующуюся на разработке аналитических программ. Фирма служила фактическим прикрытием ламбушского форпоста в первопрестольной. Главными функциями Андреевой конторы стали выявление и противодействие силам, способным помешать выполнять Басановым родовое предназначение, а также информационное обеспечение и налаживание нужных связей. Кроме того, сын Елены Афанасьевны помогал приезжавшим землякам устроиться в столице. Со своими обязанностями перед родом он справлялся хорошо, даже с каким-то рвением.

Аким с удовлетворением посмотрел на молодых сородичей. В обоих ощущалась басановская кровь. Высокие, худощавые, светловолосые, сероглазые, с жесткими чертами лица — они походили на братьев. Разве что прически и выражения лиц были разные. Простая короткая стрижка внука не могла соперничать с модно причесанной гривой кудрявых волос племянника. И если Никита все еще смотрел на окружающий мир с неким удивлением и в его чертах явно проглядывал неподдельный интерес ко всему, что он видит, то более старший Андрей, обкатанный столичной жизнью, смотрел на все и вся с настороженным прищуром, как сквозь прорезь автоматного прицела. Жизнь и работа вдали от дома, можно сказать, на чужой территории закалили молодого человека, а ответственность за провинциальных земляков, частенько попадавших в неприятные ситуации, выработала определенную иронию ко всем представителям рода человеческого.

— Обстановка такова, — вывел старейшину из задумчивости участковый. — Налоговая инспекция укатила в город, но самая главная — баба из Петрозаводска осталась. Потребовала финансовые документы за квартал и засела у себя в комнате. За ней Пашка приглядывает. Ученые, это которые — этнографы, у Насты спать собираются. Никуда не высовываются, сидят и на ведьму нашу глазеют. Чернявый студент у них на побегушках — принеси то, подай это. Скоро все в комнату забьются и вряд ли вообще до утра вылезут. Настя хрен собралась тереть.

— Так не сезон, — усомнился Аким.

— Зато похлеще хлорпикрина по организму бьет. Засядут в комнатухе и даже в сортир лишний раз носа не высунут. Хрен — самое эффективное средство от гостей. Да и нечисть не особо дух хреновый выносит. Через полчаса там все на свои места станет. У Саньки Феофанова на дворе тишина. Как зашли москвичи в дом, так и носу не кажут. Хозяина также не видно и не слышно.

— Вот туда и пойдем. Хозяина проведать. Не отличается Сашок усидчивостью, а тут… Странно. — Старший Басанов решительно направился по деревенской улице к названному дому.

— Еще туристы… — начал было Ращупов.

— Потом, — бросил через плечо старейшина. — Не отставать.

Аким несколько раз ударил по крепким доскам, из которых местные умельцы научились делать прочные ворота, способные выдержать лобовой удар любого крупного зверя. На стук в калитку никто не вышел. Повинуясь взгляду старейшины, Стас, поплевав на ладони, полез по несущему столбу, держащему одну из воротных половинок.