Теперь они снимали вместе квартиру. И хотя Даша не разделяла Светкины взгляды на жизнь, а иногда ее просто не понимала, они прекрасно уживались. С другой стороны, обеим так было удобнее. Платить за жилье вдвоем было менее накладно. К тому же в село они ездили по очереди и тащили назад, в город, в одной руке сумку с продуктами от одних родителей, в другой — от других. Да и готовили они по очереди, так как их рабочие смены не совпадали.

Даша задумалась о недавнем разговоре со Светкой о сексе. Иногда она и сама думала, что поступает неправильно, не допуская близости с Алексеем, но ничего с собой поделать не могла. Ее богатое воображение не хотело отбросить мечту о белоснежном платье в день свадьбы и прекрасной ночи при свечах…

Даша сходила на перевязку, продлила больничный лист и решила зайти в клинику. Она была довольна своей профессией, и работа доставляла ей радость. Здесь она чувствовала себя уверенно, не испытывала чувства стеснения и робости. Здесь она была в своей стихии, и это вполне устраивало Дашу.

Она застала Свету в рабочем кабинете Вениамина Павловича. Заведующий сидел в дорогом кожаном кресле, вывалив выступающий живот. Его круглое лицо с черной бородой и усами расплылось в улыбке при виде Даши.

— А-а, Даша. Проходи-проходи. Рассказывай, как здоровье, как дела.

Даша присела на краешек стула рядом с подругой в коротком белом полупрозрачном халатике, сквозь который хорошо просматривались бежевый бюстгальтер и кружевные трусики.

— Спасибо, Вениамин Павлович. У меня все прекрасно. На днях снимут швы, и я смогу выйти на работу.

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнул заведующий.

— Вениамин Павлович! — В кабинет заглянула молоденькая медсестра и возбужденно сказала: — Вас там спрашивают. Срочное дело.

— Ну, девчонки, посидите без меня. Извините, работа, — сказал Вениамин Павлович, поспешно выходя из кабинета.

— Любезничаете? — с улыбкой обратилась Даша к подруге.

— Приходится любезничать. А ты откуда?

— С перевязки шла, решила тебя навестить.

— Дома не надоела?

— Можно подумать, мы видимся целыми днями. То ты на смене, то я или на свидании, или в деревне…

Даша не успела договорить, как дверь кабинета резко распахнулась и в глаза ей ударил яркий свет прожектора. За сияющим заведующим в кабинет ввалились телевизионщики с камерами и микрофонами.

— Вот она, — указал на ничего не понимающую Дашу Вениамин Павлович. — Знакомьтесь, это Дарья Андреевна Шевченко, наша гордость, так сказать, героиня нашего времени.

— Что все это значит?! — возмутилась, подхватившись с места, Даша и по привычке спряталась за спиной подруги, словно ища защиты.

— Даша, — с довольной улыбкой обратился к ней заведующий, — это сотрудники телекомпаний РНТ и «Нюанс». Они узнали о твоем самоотверженном поведении при спасении пострадавших во время аварии и собираются сделать о тебе репортаж.

— Вы что?! Я не хочу никаких репортажей! — Даша прикрылась рукой от яркого света, слепившего глаза.

— Девушка, всего пару слов. Просто расскажите, что вы делали, как спасали людей, какой тяжести были травмы, — обратился к ней парень с микрофоном в руках.

— Я ничего не делала. Просто оказала первую помощь.

— Я вас понимаю. — Парень был настойчив. — Как и все, вы теряетесь первый раз перед камерой. Но это ничего, мы сделаем второй дубль, если понадобится.

— Даша, — зашептала Светка, — ты совсем обалдела, что ли?! Тебя по телику показывать будут! Все тебя увидят, будут восхищаться…

— Зачем мне это? Разрешите я уйду.

Даша мягко отстранила подругу. Ее лицо пылало, и от этого ей еще больше хотелось укрыться от любопытных взглядов.

— Даша, — обратился в ней Вениамин Павлович. — Пойми, это нужно не только тебе, но и клинике. Подумай, сколько людей обратят на нас внимание, узнав о таких медицинских кадрах, как ты!

— Хочешь, я расскажу о тебе? — схватила ее за руку Светка. — Хочешь, расскажу, как ты Ваське Чернову кровь останавливала? Помнишь? Это ведь было непросто. Уже тогда ты поняла, что спасать людей — это твое призвание.

Парни с микрофонами, услышав эти слова, тут же набросились на девушек, тыча им микрофоны в лицо.

— Девушка, вы подруга героини?

— Вы можете рассказать о своем детстве?

— Когда вы познакомились?

— Так-так-так! — остановил этот поток вопросов Вениамин Павлович. — Успокойтесь все и послушайте меня! Сейчас я как заведующий лучшей частной клиникой города скажу пару слов о нашем учреждении. За это время Даша успокоится и забудет об объективах камер. Так ведь, Даша?

Голос заведующего прозвучал властно, а вопрос — как приказ.

— Можно после выступления Вениамина Павловича я расскажу о своей подруге? — Светка выставила высокую грудь вперед и вскинула голову. — Я не боюсь камер и о Даше могу рассказать много интересного.

— Хорошо, — ответили из толпы.

Какой-то мужчина расставил их в ряд. Слева от Даши оказался заведующий, справа — Светка. Даша почувствовала, как от волнения ее бросило в жар, а по спине побежала предательская струйка пота.

— Камера! — услышала она чей-то голос, и Вениамин Павлович начал рассказ о клинике, ее технологической базе, предоставляемых услугах, постепенно переводя речь на собственную работу по подбору кадров. Даша не знала, куда спрятаться. Ей казалось, что еще минута — и она в прямом смысле слова провалится сквозь землю. Время бежало быстро, а она никак не могла собраться. Мысли путались, и Даша с ужасом понимала, что, когда очередь дойдет до нее, она не сможет ничего сказать. И она лихорадочно пыталась найти нужные слова.

— Я прекрасно помню тот день, когда Света, уже работавшая в нашей клинике, впервые привела ко мне в кабинет простую и скромную девушку… — как сквозь сон долетали до слуха Даши слова заведующего, а она стояла, опустив взгляд, как ученица, которую вызвали к доске, а она не выучила урок.

Затем затарахтела Светка. Она рассказывала и о раннем детстве, и о первом звонке в школе, когда они стояли вдвоем, взявшись за руки, и о Ваське с разбитым носом, и о том, что они вместе работают и живут в одной квартире.

— Даша, расскажите теперь нам о том роковом дне, — попросил чей-то голос.

— Было прекрасное утро, — выдавливая из себя каждое слово и не поднимая глаз, пробормотала Даша. Так было с ней и раньше, в школе. Она могла бы рассказать многое, подробно и ярко, до мельчайших деталей, но не здесь, а в другой обстановке, где чувствовала бы себя более спокойно и комфортно.

— Стоп! Стоп! Стоп! Так не годится! Даша, вы можете поднять голову?

— Могу, — сказала Даша и подняла голову.