– Да. Вы отвечаете с таким видом, что спрашивающий начинает жалеть, что сам в «Гугл» не посмотрел, – продолжала шипеть Соня разъяренной кошкой.

– Уймись, сестренка. И так все ясно: костюмированный туризм. Сейчас очень модно. Покупаешь билет и попадаешь…

– В семнадцатый век, – кивнула Соня. – Прикольно.

– Ага. Но не мешало бы что-нибудь съесть. А то у меня от всех этих волнений аппетит разыгрался, – громко произнес Леша, вопросительно оглядывая попутчиков.

– Похоже, вон там таверна, – кивнул Джеронимо, указывая в нужную сторону.

– Согласен. Пора и перекусить, – решительно кивнул Миша. – Хорошо, что я с портмоне не расстаюсь.

Путешественники пересекли площадь и не спеша вошли в таверну. Блан, не обращая на попутчиков внимания, тут же принялся осматриваться и со странной усмешкой на губах трогать и щупать все, что попадалось на пути. Он не постеснялся даже пощупать пустой рукав у одного из сидевших в таверне посетителей.

Леша сразу же устремился за ним, все еще пытаясь выяснить, что именно понял профессор. Добравшись до однорукого, парень ухватил его за рукав и, осторожно дергая сукно, спросил:

– Достоверно, брат. Нет, правда. А как это сделано? Покажи, а? Где рука?

Немолодой уже мужик, к которому они так бесцеремонно пристали, молча опустил здоровую руку на рукоять кинжала и глянул на обоих исследователей так, что обоих словно ветром сдуло.

Вернувшись к столику, который заняли остальные участники экспедиции, Леша достал свой мобильник и, повернувшись к Соне, спросил:

– Как думаешь, здесь вай-фай есть? Хочу на «Фейсбук» зайти.

– Собираешься начать вести активную социальную жизнь? – подпустила шпильку Соня.

– Ну так, по мере сил, – отшутился Леша.

– Некоторые детали я себе несколько иначе представлял, но в общем-то все верно, – проворчал профессор, продолжая оглядываться.

У стола, который заняли путешественники, появился громадный араб со страшным шрамом через все лицо. Окинув разношерстную компанию задумчивым взглядом, гигант спросил по-испански со странным гортанным акцентом:

– Кто платит?

– Что он там гудит? – повернулся Леша к сестре.

– Спросил, кто платить будет, – перевел Миша. – Я плачу, – добавил он, поворачиваясь к арабу.

– Хорошо, – после короткого размышления хмыкнул тот, окидывая парня внимательным взглядом. – Тогда к концу вашего застолья ты должен быть трезвее всех остальных. Это обязательное условие для всех новичков в нашем городе, и оно не оговаривается.

– Зачем? – не понял Миша.

– Чтобы заплатить, – пожал широченными плечами араб, коснувшись ладонью кинжала на поясе.

Не найдя что ответить, Миша только удивленно кивнул. Кивнув в ответ, араб величественно удалился за стойку, а у стола вдруг откуда ни возьмись появился жуткого вида карлик с пятью кружками в руках. Выставив посуду на стол, он не спеша отправился все к той же стойке.

Взяв свою кружку, Блан принюхался и, сделав глоток, восхищенно произнес:

– Настоящий ямайский ром! Потрясающе!

– Профессор, вы же не пьете. Точнее, с того случая на большом рифе, – удивился Джеронимо.

– Ну, для настоящего ямайского рома можно сделать исключение, – усмехнулся Блан, снова прикладываясь к кружке. – Интересно, откуда он здесь?

Стоявший за стойкой араб со странной усмешкой смотрел на их компанию, а потом, сосредоточив свое внимание на девушке, проговорил все с тем же жутким акцентом:

– Однажды на том же месте, где сидите вы, пятеро отмечали спасение своих шкур от лап морского дьявола. Да… Еле ноги унесли. И среди них тоже была женщина.

– И что? – не поняла Соня.

– Ничего. Это плохо для них кончилось. Поубивали друг друга из-за нее. Но, врать не стану, она была красивая. А потом ее сварили в котле. Заживо. По приговору инквизиции. В Бильбао.

– А покушать у вас можно? – спросила Соня, решив сменить тему.

Араб величественно кивнул карлику, и через пару минуть тот вынес огромную рыбину на деревянном блюде.

– Ты просила суши? – иронично поинтересовался Леша, увидев вытянувшуюся физиономию сестры. Размеры рыбины произвели на нее неизгладимое впечатление.

После рома все заметно расслабились, а когда от рыбы остался один хребет, Миша достал из портмоне карточку и, повернувшись к арабу, спросил:

– Принимаете?

– Что это? – вытаращив глаза, спросил тот.

– Что? «Голден виза», что не так? – не понял Миша.

Вместо ответа араб резко помрачнел и медленно потянулся к кинжалу. Чуть кивнув, словно что-то понял, Миша достал из бумажника купюру номиналом в бакс и, протягивая ее арабу, усмехнулся:

– Я тебя понял, приятель. Семнадцатый век. Только кеш.

Взяв купюру и удивленно покрутив ее в руках, араб рассмеялся и, склонив голову набок, спросил:

– Смешное название. Соединенные Штаты Америки. Это где такие?

Решив, что это шутка, путешественники заулыбались, переглядываясь. Между тем араб, резко помрачнев, снова схватился за кинжал, угрюмо прорычав:

– Ты собираешься платить мне этой смешной бумажкой?

Оставшийся за стойкой карлик демонстративно выложил на столешницу два пистолета. Атмосфера в таверне сильно сгустилась. Сидевшие за соседними столами пираты поспешно сменили места, чтобы не оказаться на линии выстрела. Продолжая что-то ворчать, араб всмотрелся в купюру и, оставив в покое кинжал, повернулся к свету из окна.

– Пирамида, всевидящее око, надпись на языке латинян «новус ордо секлориум»… Тайный орден вольных каменщиков, – повернулся он к Мише. – А я слышал, что вас всех сожгли.

От растерянности Миша сумел только пожать плечами. Почесав в затылке чисто русским жестом, араб решительно кивнул и бросил купюру в кувшин с широким горлом. Соня успела отметить, что все деньги, полученные от гостей, летят именно туда. В общем, из таверны они выбрались сытыми, слегка пьяными и даже не по частям.

Джеронимо недаром с такой ненавистью отозвался о знаке, нарисованном на карете. В своей бурной жизни ныряльщик сталкивался с самыми разными людьми, и далеко не все они были порядочными. Знак глаза осьминога начал вызывать у него стойкое неприятие после мерзкой истории, случившейся в Южно-Китайском море. Ведя подводные съемки, португалец оказался объектом внимания местных наркоторговцев. О роде их деятельности парень узнал потом, когда бандиты начали откровенно угрожать ему и нанятой им команде, а до того Джеронимо принял все их нападки за обычную нелюбовь к представителям белой расы.

Несмотря на все разговоры о равенстве и братстве, к белым людям в Юго-Восточной Азии всегда относились не очень хорошо. Годы интервенции и колонизации никто здесь забывать не собирался. Так что, когда их катер в открытом море вдруг догнала моторная лодка, из которой без лишних разговоров сбросили рыболовную сеть, которая тут же намоталась на винт, это было воспринято как обычное хулиганство.