Девушка встала с камня, грациозно, с достоинством в каждом движении, посмотрела на меня тёмно-красными глазами и, опустившись на одно колено, перевернулась через голову.

Даже я не успел заметить, в какой момент она начала меняться и когда произошло превращение, но на ноги она встала уже молодой кобылицей, стройной, с пушистой гривой, восхитительной изабелловой масти.

В отличие от вервольфа, который перекидывается в волка той же массы, какую имеет в человеческом облике, девушка превратилась в самую настоящую скаковую лошадь. Это была какая-то сложная магия, и я не мог почувствовать её во всю глубину. Я всего лишь Знающий Слово, а не адепт магии, как тот, что оставил здесь этих дев; или хотя бы как Эдна.

Лошадь была щемяще красива, почти телесного цвета, мягко контрастировавшего с тёмным багряным и зелёным фоном леса, бархатная в свете протянувшихся через лес лучей. Тени, которые она роняла на траву, казались дымкой.

Покрасовавшись так с четверть минуты, она призывно заржала и мотнула точёной головой, указывая себе на спину. Я подошёл к ней и положил руку ей на бок. Тёплый бархат. На ощупь она была такой же, как и несколько минут тому назад.

Я взлетел ей на спину. Никакого седла, на ней, ясное дело, не было, и ощущение было несколько странным. А потом она тронулась шагом к завесе из вьющихся растений, и мы выехали обратно на старую брошенную дорогу. Когда я оглянулся назад сквозь закрывающуюся штору, две оставшихся девы уже снова спали.

Теперь я был снова верхом, и передо мною была дорога. До сегодняшней полуночи я должен был увидеть Эдну. Я это чувствовал, и, как обычно, не видел того, что могло бы помешать предчувствиям сбыться.

Мы ехали так быстро, как только возможно двигаться в тенистом лесу; тот, кому ранее принадлежала эта лошадь, явно знал толк в лучших из них. Но у меня были некоторые вопросы, и понятно, я не мог относиться к ней, как к лошади. Для меня она и сейчас была девушкой, и я по крайней мере хотел бы знать, как её зовут.

Дорога уверенно забирала на запад, и её пересечение с человеческой определённо стало лишь делом времени.

Глава 6

Мы двигались вперёд, и это было хорошо.

Лес по сторонам оставался всё таким же, разве что краски менялись вместе с высотой солнца. Временами мы перепрыгивали через длинные змеящиеся корни, через поваленные стволы, покрытые серым и голубоватым лишайником; или через лесные ручьи, проторившие себе путь поперёк дороги. Один раз я предложил моей лошади напиться, но она лишь отрицательно мотнула головой.

Раз слева, в чаще, что-то тяжело завозилось, так, что с зимних дубов посыпались листья, но мы пролетели это место на большой скорости, а оглянувшись, я заметил лишь невнятный большой силуэт, ростом футов пятнадцать. У силуэта явно имелись то ли бивни, то ли рога. По-моему, это было четвероногим.

В другой раз у дороги я увидел белый, обтёсанный под призму высокий камень. От него влево уходило что-то, похожее на заросшую тропу. Возможно, там скрывалось нечто не менее удивительное, чем три волшебных девы; но у меня уже было всё, в чём я нуждался, и я не сбавил хода.

Когда солнце ощутимо склонилось к морю далеко за лесами, мы вышли к человеческой дороге.

Последние ярды нам пришлось пробираться сквозь переплетённый плющом кустарник, поэтому я слез с лошади и пошёл впереди, обрубая мечом особо мешавшие ветви и плети. На Людоеде мы бы протаранили эти заросли, словно на осадном орудии, а моя новая знакомая казалась такой беззащитной, практически нежной; она, конечно, не была даже подкована.

Я видел сквозь заросли близкий свет, поэтому понимал, что это не тупик. И когда мы наконец выбрались из леса, я первым делом поискал глазами продолжение нашей тропы на той стороне человеческой дороги. И нашёл — едва заметную разницу в лесной стене, заросший кустарником провал в ряду деревьев. Если бы я не знал, что она там есть, я не видел бы её. Когда-нибудь я возьму Людоеда и проедусь по ней; и, может быть, найду в ёё конце что-то такое, что будет этого стоить.

Я перешёл на ту сторону, в предзакатную тень, и сел на мягкую траву у кромки дороги, под высоким, но не старым вязом. Трава ещё была смята, кое-где вытоптана. На травинках лежали местами клочки разноцветной шерсти. Эдна и её собаки недавно были здесь. Теперь у меня было время. Я мог задержаться на минутку-другую.

Я снял плащ и отложил клинок. Потом снова встал и протянул плащ моей лошади. Со стороны, это, видимо, выглядело довольно безумно.

— У меня есть несколько вопросов к тебе. Надень это, если хочешь, и поговорим чуть-чуть.

Лошадь кивнула, довольно энергично. Я хотел отвернуться, но она, видимо, не смущала себя такими условностями, и, припав на передние колени, перевернулась через лопатку. Когда она успела превратиться в девушку, я опять не успел увидеть — только что передо мной грациозно склонилась лошадь, и вот уже стоит на одном колене, упираясь ладонями в землю, светловолосая загорелая девушка с вишнёвыми глазами.

Я подал ей плащ, и она моментально в него завернулась.

— Давай сядем; — сказал я, указывая на траву. — Эдну мы скоро догоним. А мне уже надоело за ней гоняться, тем более что вокруг столько всего.

Я сел под дерево и вытянул ноги. Устал я уже сегодня.

Девушка подошла, и, прежде чем сесть, переступила с ноги на ногу и несмело произнесла:

— А можно я спрошу…

Я удивлённо глянул на неё.

— Спрашивай, конечно. Что именно?

Она закусила нижнюю губу, потом отпустила её и, глубоко вдохнув, сказала:

— Ты вроде бы не похож на моего старого хозяина, а он… ну, в общем… он любил, чтобы я вела себя гордо и возвышенно. Ну там взгляд, осанка… Как я тогда у камня оборачивалась. Так вот можно я не буду себя так вести?

Она посмотрела мне прямо в глаза и замолчала, ожидая ответа.

Я рассмеялся на пол-леса.

— Конечно можно! Да ты что, веди себя как угодно! Это вообще редкая удача, что я тебя встретил; да к тому же я на тебе проехался, поэтому ты вправе делать что хочешь! Даже забраться на камень и проорать куплет из «Злой бестии», что поют певцы Плохой религии.

— Ой, ну слава Богам! — девушка подпрыгнула на месте и рухнула рядом со