Едва он оказался перед дверью, с той стороны постучали. Хмурясь, он открыл и увидел юного пажа.

— Мастер Джоак, — с поклоном сказал тот. — Ваша сестра приглашает вас присоединиться к ней в Большом внутреннем дворе замка.

— Зачем?

Простой вопрос, казалось, загнал мальчишку в тупик.

— О-она не сказала, господин, — вытаращив глаза, проговорил паж.

— Отлично. Мне идти за тобой?

— Да, господин. Конечно, господин.

Паж пошел впереди, а Джоак следом, хотя и знал путь во внутренний двор. Мальчик задержался у лестницы, ведущей на нижние уровни сторожевой башни, и оглянулся. Джоак прочитал в его глазах нетерпение и… смутный отблеск страха. Он знал, кого видит слуга. Когда-то он и сам шел по этим залам, выступая проводником у старика. Но теперь все изменилось. Джоак утратил молодость.

Мальчик скрылся на лестнице.

Джоак теперь стал старой развалиной, наполненной горькими и черными мыслями.

— Ничего, мой день еще придет! — поклялся он пустому залу.

Когда последние лучи заходящего солнца растаяли в сумерках, Элена с ближайшими советниками спустилась во внутренний двор, чтобы получше рассмотреть молодое деревце коа’коны. Оно казалось слабым и чахлым в окружении высоких каменных стен и мощных башен с зубцами. Но его бутоны были черны, словно по ветвям стекало, собираясь в капли, земляное масло. Элена плотнее запахнулась в плащ.

— Он вытягивает тепло, — прошептала Ни’лан, стоявшая в нескольких шагах правее. — Так же, как и гримы.

Элена знала истории о призраках из Темной Чащи, мрачных духах, способных высасывать силу из всего живого, к чему бы ни прикасались.

— Спокойнее, — сказал Мерик. — Это всего лишь ночной ветерок, ничего больше.

Элв’ин кивнул Элене. Когда принц восстал против уничтожения дерева, символизирующего надежду Аласеи, девушка от всего сердца с ним согласилась. Нельзя причинять вред дереву до тех пор, пока не будет оценен возможный вред от него. Тем более что жизнь Родрико лежала на той же чаше весов.

Кое-кто возражал.

— Нельзя рисковать всем, чтобы сохранить одну-единственную жизнь! — спорил Эр’рил.

Но Элена наотрез отказалась действовать впопыхах, и ее советник вынужден был согласиться. Однако сейчас он стоял рядом с топором в руке. Два стражника застыли за его спиной с ведрами, наполненными горючим маслом, и зажженными факелами. Эр’рил не собирался полагаться только на магию, если возникнет опасность.

Ведьма тоже не собиралась проявлять безрассудство. Она взяла с собой Кровавый Дневник, спрятав его в сумку на лямке. Этой ночью луна будет полной. В ее свете книга откроет окно в Пустоту, позволяя Элене обратиться к безграничной силе духов, обитающих в ней. Прохладный вечер вынуждал девушку дрожать. Но она собиралась прибегнуть к источнику магии только в случае крайней необходимости.

— Луна всходит, — произнес голос у нее за спиной.

Очнувшись от размышлений, Элена обернулась и увидела Арлекина Квэйла, стоящего на посыпанной гравием садовой дорожке. Ни один из десятков колокольчиков на его одежде не звякнул, когда разведчик подошел и встал неподалеку, засунув руки в карманы. Его бледная, отливающая синевой кожа сияла в свете факелов.

— Что ты тут делаешь? — резко бросил Эр’рил.

Арлекин пожал плечами, вытащил трубку и принялся пальцем уминать табак.

— Я услыхал о ребенке и о дереве. Поэтому пришел, чтобы предложить помощь, если понадобится.

— У нас хватает помощников и без тебя, — угрюмо ответил Эр’рил.

— Тогда будем считать, что я обожаю прогулки при луне.

Он раскурил трубку и отошел в сторону, повернувшись спиной к воину равнин.

Элена хмуро глянула на Эр’рила и, поравнявшись с Квэйлом, тронула его за локоть. Арлекин покинул собрание слишком быстро, и она не успела поблагодарить человека, рисковавшего жизнью, чтобы раздобыть страшные новости. Ну, хоть сейчас надо исправить ошибку…

— Спасибо, — просто сказала она.

Коротышка кивнул. Его яркие золотистые глаза не выражали ничего. Вдруг позади со стуком распахнулась дверь, на пороге возник темный силуэт. Элена вздрогнула от неожиданности.

— Твой брат, не так ли? — Арлекин оглянулся через плечо.

Элена знала, что разведчик прав. Она отправляла пажа, чтобы привести Джоака. Из них всех он ближе всех соприкоснулся с темной магией. Если где-то здесь затаилась порча, его присутствие может оказаться весьма полезным. Джоак едва волочил ноги, тяжело налегая на посох.

— По виду он больше похож на твоего дедушку, — процедил Арлекин, сжимая мундштук в зубах.

Но брат ведьмы не расслышал слов коротышки. Элена же придала своему лицу выражение безмятежности. Хотя даже по прошествии времени облик внезапно постаревшего Джоака приводил ее в замешательство.

— Спасибо, что пришел, — сказала она и представила Квэйла.

Джоак кивнул, подозрительно глядя на незнакомца. Если выбирать, кто более недоверчив и насторожен — Эр’рил или Джоак, неизвестно, кто победит.

— Что случилось, Эл? — спросил он.

Девушка как можно короче объяснила. Джоак искоса, но очень внимательно смотрел на коа’кону.

— Это правильно, что ты послала за мной, — проскрипел он, когда она умолкла. — Неважно, какая магия зреет в этих темных бутонах, следует держаться настороже, — шагнул он к дереву.

— У нас есть оружие, и магическое, и обычное.

— Хорошо, хорошо… — Джоак мельком глянул на топоры и ведра с маслом.

Он погладил ладонью поверхность посоха. Элена обратила внимание на перчатку из телячьей кожи. Постарев, ее брат плохо переносил ночную прохладу.

— Пришла пора, — Ни’лан вышла вперед, держа Родрико за руку. — Луна почти взошла.

Над крепостными зубцами сияла половина луны. Но это ненадолго. Элена сняла перчатки, обнажив рубиновую розу своей силы. Обе ладони до запястья окрасились в темно-красный цвет. Она сжала кулаки, направляя магию ведьмы из крови в руки. Глубоко внутри зазвучал хорал волшебной силы, но она подчинила ее своей воле. Правый кулак теперь пылал более ярко — огнем восходящего солнца, а левый окрасился в голубоватые оттенки лунного света. Холодный огонь и ведьмин огонь.

Пошарив на поясе, Элена вытащила кинжал, отделанный серебром и черным деревом, с рукоятью, вырезанной в виде розы. Кинжал ведьмы. Она приготовила его, чтобы в любой миг освободить магию своей крови и впустить неосязаемую мощь Пустоты в этот мир.

Но для начала она уколола кончик пальца и выступившей каплей крови смазала веки. Знакомый огонь опалил ее глаза яркой вспышкой. Теперь она видела мир совсем по-другому. Вроде бы все оставалось как прежде, но ее заколдованные глаза начали улавливать хитросплетения магических узоров. Она заметила серебристые сполохи стихийной магии в Ни’лан, в Мерике, даже в малыше Родрико.