— Это все?

— Я бы сказала, этого достаточно.

— Не для меня. Придумайте более серьезную причину.

— У меня уже есть работа, и она меня вполне устраивает.

— Зачем же врать? Я разговаривал с миссис Шелтби. Она мне все рассказала — и про племянницу, и как ей жалко вас терять. Так что этой проблемы не существует.

— Как вы смеете действовать за моей спиной!

— Я способен на многое ради своей малышки. — Серые глаза глядели на нее спокойно и прямо. — Итак, следующий предлог, изобретательная мисс Ламметс.

— Прекрасно! — Она перевела дыхание. — Ваш план просто не сработает, и мы оба чувствуем это. Вы… вы, в сущности, ничего обо мне не знаете.

— Я все время делаю открытия. Можете выдумывать сейчас что угодно, но вы полюбили мою дочь и беспокоитесь о ней. Наконец, я доверяю интуиции Аделы.

— Своеобразная логика, — проговорила Дороти с горечью. — Полагаю, я должна разразиться слезами благодарности.

— Слезами из серной кислоты, — произнес он, улыбаясь. — Подумайте о моем предложении. Можете вы потерпеть мое общество шесть, максимум семь недель? Ради Аделы?

— Именно ради нее я и не могу этого сделать. Я же говорила вам, что постоянная смена гувернанток травмирует ребенка. Адела нуждается не в няньках, а… в матери.

— Благодарю за напоминание, — жестко отрезал Ник. — С одной такой мамочкой мы уже хлебнули горя. Но согласен, избежать повторного эксперимента не удастся. Вот только на ошибку я больше не имею права.

И поэтому ты выбрал Сью Роквит?! — чуть не выкрикнула Дороти. Впрочем, ее это совершенно не касается…

— И когда я снова женюсь, — отчеканил Ник, — сусальной игры в «дочки-матери» не будет. Можете считать меня эгоистом, но я хочу, прежде всего, жену.

— Это… естественно, — признала она.

— А моя крошка не может дожидаться, пока ее родитель найдет себе подходящий идеал. Поэтому я еще раз прошу вас не отказываться от моего предложения. Поверьте, я не останусь в долгу.

— Не сомневаюсь в ваших благих намерениях, — сдержанно начала Дороти, — но я…

— Не стоит меня идеализировать, я всегда руководствуюсь только трезвым расчетом, — перебил ее Ник.

— В любом случае обойдемся без благотворительности. Я не подхожу на эту роль по целому ряду причин. — Она решительно поднялась. — Пожалуйста, отвезите меня домой.

— Разумеется. — Судя по всему, Ник не собирался больше ее уговаривать.

Но ведь именно этого она и добивалась? Дороти чувствовала себя совершенно разбитой.

На окраине Истхэма Нику пришлось вырулить на обочину, пропуская автомобиль с сиреной.

— У кого-то неприятности, — заметил он, когда пожарная машина промчалась мимо.

Проезд к Олд-коттедж был блокирован полицией. Зловещий запах гари не оставлял сомнений в происходящем.

— Сожалею, сэр, — сказал патрульный, — вам придется развернуться. Пожар.

— Вижу, — процедил Ник, вглядываясь в сторону «Акации». Но вам придется нас пропустить. Горит дом этой леди.

— Правда? А мы думали, что его владелец — мистер Стаут. Он там, с ним все в порядке.

Дороти застыла, тупо глядя на маячившие впереди силуэты пожарных.

— Я живу там, — невнятно произнесла она.

— Мне очень жаль, мисс. Ребята потушили огонь, но дом сильно пострадал. Наверное, его придется снести.

Дороти очнулась на тротуаре. Ник поддерживал ее.

— Это ваша вина! — вынырнул из темноты всклокоченный Стаут. — Искра из камина. Я подам в суд!

— Меня не было дома… — взгляд девушки скользил по обгорелым кирпичам, выбитым окнам. — Платья. Все вещи…

— Моя ценнейшая мебель! — Почтенный домовладелец весь трясся от ярости. — Вы еще пожалеете.

— Вы тоже, мистер Стаут. — К ним подошел пожарный инспектор. — Насколько мне известно, вас неоднократно предупреждали о неисправной проводке.

— Люстра в гостиной! — вырвалось у Дороти.

— Очень возможно, мисс. — Инспектор галантно взял ее под локоток. — Благодарите бога, что вас там не было. Спасти почти ничего не удалось, но один из ребят вытащил из огня какую-то металлическую шкатулку. Это ваша?

— Да, — всхлипнула она. — В ней должны быть мои документы. Семейные фотографии…

Офицер кивнул.

— Сейчас принесу. Вам есть где переночевать?

— Да, — сказал Ник.

Он поддерживал Дороти, прижимая к себе, иначе она просто упала бы.

— Тогда, могу я записать адрес, сэр? Мне придется завтра поговорить с молодой леди. И страховая компания…

— Вы найдете мисс Ламметс в Илфорде, по этому адресу, — Ник протянул свою визитную карточку.

Дороти была поражена. Даже пожар не вызвал у нее такого шока. Она попыталась протестовать, но не смогла издать ни звука.

— Не будьте дурочкой, — сказал мягко Ник. — У вас нет выбора. Сейчас я улажу все формальности и отвезу вас домой.

После этого все погрузилось в какой-то туман. Единственной реальностью была шкатулка на ее коленях.

Дороти все еще сжимала свою драгоценность, когда Ник ввел ее в гостиную и бережно усадил на софу. У стола хлопотала Ингрид, охая и что-то приговаривая себе под нос.

Ник присел рядом.

— Теперь можно расслабиться, все уже позади.

Она покачала головой.

— Это все, что у меня осталось. В целом мире. Забавно, правда? — И вдруг расхохоталась.

— Истерика, — сочувственно констатировала Ингрид. — Я позвоню доктору Бергу.

Дороти почувствовала, что ее приподняли и переместили, словно пушинку. Она уткнулась лицом в широченное плечо. Пахло мужским одеколоном. Чужой, но страшно знакомый аромат…

Ник гладил ее по спине, будто напуганного котенка.

— Все будет хорошо, — повторял он, как заклинание. — Все будет хорошо.

Рыдания Дороти постепенно утихли. Она вдруг поняла, что могла погибнуть в горящем доме.

Только поймав на себе удивленный взгляд доктора, девушка заметила, что сидит у Ника на коленях.

Зардевшись, Дороти неловко встала и поздоровалась.

Доктор Берг уверенно заявил, что слезы — лучшее лекарство, после которого хорошо побаловаться в постельке белым шоколадом.

— Но сперва в горячую ванну! — распорядилась Ингрид. — Все уже готово.

Наутро, открыв глаза, Дороти сначала ничего не могла понять. Затем, вспомнив события предыдущего вечера, она со стоном нырнула обратно в подушки. Это не был очередной кошмар. Коттедж сгорел, и она была в доме Николаса Моблейна, в одной из его спален и в его халате.