В ночь на 6 декабря сводный отряд и остатки роты вторично были выбиты немцами из Пустыньки.

В полосе обороны 202-й стрелковой дивизии произошло редкое событие. В журнале боевых действий фронта записано:

...

Немцы от станции Кневицы прошли по восточному берегу болота Невий Мох: 1-й и 2-й батальоны 503-го пехотного полка на Вершину, а 2-й батальон 501-го и 3-й батальон 503-го пехотных полков на Высочек [29] .

Ввиду создавшейся угрозы развития успеха противника встык НАГ и 11-й армии и возможности выхода его на шоссе Крестцы – Новгород командующим фронтом поставлена задача уничтожения прорвавшегося противника, перейдя в наступление с утра 4 декабря. В район Вершины был выслан истребительный батальон Сошальского и 104-й полк 25-й кавалерийской дивизии.

Две атаки 202-й стрелковой дивизии, проведенные 5 декабря, успеха не имели. Неоднократные атаки 202-й и 254-й стрелковых дивизий и в последующем результата не дали. 11 декабря истребительные отряды № 12 и 14 смогли ворваться в Высочек, вели там бой, уничтожили до 400 немцев, но вынуждены были его оставить.

Противник времени не терял и проводил инженерные работы по укреплению обороны этих пунктов. При очередном штурме подразделения 202-й и 204-й стрелковых дивизий встречали не только сильное огневое сопротивление, но уже и минированные поля с проволокой.

5 декабря в журнале боевых действий фронта записано:

...

Войска Северо-Западного фронта с 25 декабря начали перегруппировку и развертывание для предстоящего наступления. Противник в это время оставался в прежней группировке, активности не проявлял, ограничиваясь редкой артиллерийско-минометной стрельбой.

Рассказ о событиях конца 1941 г. хотелось бы закончить отрывком из воспоминаний рядового эсэсовца:

«После Рождества температура постоянно снижалась. Сильный ветер нес кристаллики льда, и с открытыми глазами ходить было невозможно. Нам противостоял настоящий противник – зимняя ударная группа, хорошо обученная, вооруженная, стойкая и жесткая, как сталинская гвардия. Ее солдаты атаковали днем и ночью на лыжах, неприметные в своих маскировочных халатах.

Советы своевременно позаботились о своих солдатах. Валенки, ватные штаны и телогрейки, меховые рукавицы и шапки, лыжи и сани были их стандартным оснащением. Оружие их тоже хорошо стреляло на морозе. А мы без зимнего обмундирования лежали в наших ледяных пещерах.

…Серая полевая форма на белом снегу делала нас великолепной мишенью для противника. С горечью мы признавали неспособность руководства.

…В полосе соседней 30-й дивизии противник подстрекал против нас: «Вы, храбрые солдаты вермахта, истекаете кровью на фронте, в то время как эсэсовцы едут в отпуск, чтобы по заданию Гиммлера оплодотворять ваших жен для воспроизводства нордического пушечного мяса. Вы голодаете, тогда как ваш паек отдают в качестве дополнительного питания эсэсовским ублюдкам. Не давайте этому продолжаться» [30] .

Нанесенный врагом удар ошеломил наши не подготовленные к этому войска. В первую очередь это касается частей, которые вступили в бой неорганизованно. Наблюдались случаи, когда даже целые части, попавшие под внезапный фланговый удар небольшой группы вражеских танков, подвергались панике. Боязнь окружения и страх перед парашютистами противника долго были настоящим бичом. Чем можно объяснить, что отступали отдельные группы бойцов, как правило, без оружия, часто без обуви, имея лишь вещевые мешки и котелки? У нас не хватало жесткой дисциплины: умри, а держись, противник в этом отношении был сильнее нас. У немецких пленных все, как правило, цело до последнего личного номерка, и у всех обязательно вычищены сапоги и лица побриты [31] .

«Если личный состав танкистов, летчиков, артиллеристов у нас неплохой, они дерутся достаточно стойко, то это нельзя сказать про пехоту» (из письма командира 141-й стрелковой дивизии полковника Тетушкина тов. Маленкову от 10 июля 1941 г.).

Но основная тяжесть войны легла на плечи пехоты. Об этом говорят страшные цифры ее потерь. Если общие потери родов войск в 16 миллионов 859 человек (4 миллиона 28 тысяч безвозвратные и 12 миллионов 831 тысяча санитарные) взять за 100 %, то на ее долю приходится 86,6 %. Более того, в стрелковых войсках только за 28 месяцев войны из строя выбыло – 546,3 %, в бронетанковых войсках за тот же период это число более чем в два раза меньше – 236,7 % [32] .

Одним командирам было не под силу останавливать трусов, паникеров и дезертиров. Уже 27 июня 1941 г. введена директива № 35523, адресованная начальникам третьих отделений, начиная с дивизии и выше. В ней говорилось об организации «подвижных контрольно-заградительных отрядов» на дорогах, ж.д. узлах, для прочистки лесов и т. д.

Уже 19 июля 1941 г. при Особых отделах были сформированы отдельные подразделения, укомплектованные личным составом войск НКВД. Установленные ими дезертиры подвергались аресту и находились под следствием в течение 12 часов до предания их суду военного трибунала. Отставшие же от части под командой проверенных командиров направлялись в штаб соответствующей дивизии. В исключительных случаях начальник Особого отдела имел право расстреливать дезертира на месте.

16 августа 1941 г. Ставка ВГК издает приказ № 270 «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий». В нем четко и ясно говорилось:

«Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начальствующего состава».

Сегодня некоторые осуждают все эти, на их взгляд, «бесчеловечные меры». Однако даже генерал Д.А. Волкогонов в своей книге «Семь вождей» не смог не признать: «Хотим мы этого или не хотим, но в трагические месяцы начала войны беспощадная страшная воля Сталина смогла заставить многих людей «упереться», призвать все свое личное мужество на помощь, одолеть свое малодушие под страхом смертной кары».