Но зачем же в таком случае выходить за пределы комнаты? Ну разве только для того, чтобы ещё лучше инсценировать убийство. Кулагина молча провожала меня взглядом, пока я рассматривал тело её мужа, и с недоумением смотрела, как я стал заглядывать в распахнутое окно.

Кое-что сильно не вязалось в этом преступлении. Например, ночь была достаточно прохладной, и не было никакого смысла открывать окно. Между тем, окно могли открыть снаружи, лишь с усилием нажав на раму.

Молча я, в сопровождении Марницкого, вышел во двор, стал рассматривать ближайшие кусты.

— Вам есть что сказать? — спросил меня Федор Васильевич.

— Вдова ведет себя странно. Она, заметьте себе, не горюет, она опасается… — задумчиво говорил я.

На самом деле я искал оружие убийства. Убийца должен был, чтобы его не нашли, скинуть оружие. Ведь можно облаву организовать, и если при тебе пистолет, который еще пахнет порохом и нечищенный, это сразу укажет, кто стрелял. А так, скинул пистолет — и все, никто ничего не докажет.

И вот, в кустах, метрах в тридцати от окна в кабинет Кулагина, лежал и брошенный однозарядный пистолет. Кроме того, отчетливо были видны следы недавнего пребывания здесь, в зарослях, человека, мужчины, в сапогах и немалого размера обуви, как бы не сорок шестого по меркам из будущего.

— Мля! — ругнулся я.

— Простите, Алексей Петрович, что вы сказали? — спросил Марницкий, прекрасно услышавший, что именно вырвалось из моего рта.

— Прошу простить меня, Федор Васильевич, но я не сказал ничего, что могло было быть достойно вашего внимания, — сказал я.

А было отчего ругнуться. Пока что всё, на первый взгляд, говорило в пользу того, что именно по моему приказу могли убить вице-губернатора Екатеринославской губернии. Мотив — почти что железный. Убийство совпадает с моим приездом. То, что со мной достаточно бойцов, все уже поняли. А тут еще и перестрелка утром со слугами Кулагина, которые в глазах общественности могут стать мстителями за смерть своего хозяина.

У меня была надежда на дактилоскопию. В этом мире о таком методе ещё, по идее, не должны знать. А снять отпечатки пальцев с орудия убийства, как мне казалось, особого труда не составит..

— Отчего вы столь бережны с пистолету? — поинтересовался Федор Васильевич.Заметил, конечно, что пистолет я поднимал не за рукоять, а аккуратненько, двумя пальцами за ствол. Меня начинало раздражать это постоянное любопытство со стороны ростовского полицмейстера, но я сдержался и сказал:

— Чуть позже узнаете. Взгляните на эти следы, что скажете?

Я еще ранее пришёл к выводу, что убийцей всё же был мужчина, или же вдова могла начитаться детективов и пыталась замести следы, надевая несоразмерную обувь. Да нет же! Нет еще тех самых детективов! И такого изощренного убийства не должно быть.

— Большой мужчина тут был, и это… Подбитые подковой сапоги. Если вы ранее намекали на участие вдовы в убийстве, то это точно не она, — сказал Марницкий.

— Не сама, это верно… Но по ее приказу могли убить… — задумчиво говорил я.

Сложно проводить расследование, когда все следы и обнаруженные улики указывают только лишь на то, что я и был заказчиком преступления. Ну я же знаю, что никому не отдавал приказа. Возвращаясь в дом, я думал вот о чём: а не мог ли кто-нибудь из моих людей, тот же Петро, или Лавр, а может, и полицмейстер Марницкий, отыгрывающий сейчас недоумение, взять на себя инициативу и пристрелить Кулагина? В это, честно сказать, не верилось. Полицмейстера точно можно исключать. Но… у него было два сопровождающих, и жили они отдельно, так что могли уйти в любой момент.

— Пригласите кого-нибудь из слуг! — приказал я уряднику.

К чести полицейского, он не рванул исполнять мои пожелания, дождался кивка от Молчанова. Уже через пару минут передо мной стояла девица с явным таким синяком под левым глазом. Подобное украшательство миловидного личика девушки явно было свежим и уж точно не каким-то случайным. Лицо было приятным, даже притягательным, чистым, ухоженным, может, и не косметикой, но народными средствами. И сама девица выглядела так, что… Ну не мог Кулагин мимо такой вот красотки пройти. Да и это как раз его тип. Служанка была чем-то похожа на Марию Садовую.

— Найди мел или крахмал, срочно мне принеси! — приказал я симпатичной служанке.

Девушка грациозно крутанулась на носочках, вильнула задницей и не пошла, она поплыла прочь. Нет, точно убитый ранее мял эту прислужницу, не мог такую эстетику проигнорировать. И нынешняя вдова это знала. Может, поэтому вдова и ударила служанку? Но ранее не била, Елизавета Леонтьевна вполне могла опасаться гнева мужа. А вчера, значит, уже не боялась.

— Вам не кажется, сударь, что вы не вправе распоряжаться в моём доме? — саркастически спросил вдова, следы от слез которой уже и высохли, наверное, потому, что и горе не такое горькое.

— Сударыня, но вы же хотите разобраться, кто именно убил вашего мужа? Если так, то и мне нужно узнать, что именно хочет меня подставить, — сказал я, присев на стул и всматриваясь в стоящую на столе бутылку с виски.

И вот что меня зацепило! В стакане рядом с Кулагиным было налито грамм двести виски, не меньше. Между тем, бутылка с крепким алкоголем, казалось, почти и не тронута. Значит, бутылку подменили.

— Из этой бутылки пил ваш супруг? — спросил я, подходя к столу.

Я пристально следил за реакцией вдовы, и она всё же проявила некоторые эмоции. Женщина явно испугалась чего-то.

— Откуда мне знать, из чего мог пить мой супруг? — зло отвечала Кулагина. — Я даже не знаю, сам ли он брал эту бутылку или же ему кто-то её принёс. Я знаете ли, господин выскочка, сплю по ночам, не хожу под окнами людей, чтобы их убить.

— А вот грубить не надо! То, что вы льёте крокодиловы слёзы по своему мужу, ещё может впечатлить кого-то из сентиментальных дамочек, но не меня. Я же знаю, как вы ненавидели Андрея Васильевича. Или напомнить вам про Артамона? Любовника вашего? — зло, громко сказал я.

Молчанов с удивлением посмотрел на вдову Кулагину. Марницкий отвернулся, будто бы и не слышал того, что я только что сказал. Сама же Елизавета Леонтьевна, поиграв желваками, резко отвернулась в сторону, показывая свою обиду и нежелание со мной дальше общаться.

Через пять минут с мелом и крахмалом в