— Куда приезжать? — спросил он. — Что случилось?

— Что-то ужасное! Но не приезжайте ко мне домой. Я в другом месте.

— Где вы?

— В ночной аптеке[8] на Грисволд-авеню. Сразу после поворота на этот проспект, вы увидите огни аптеки. Я буду стоять перед ней.

Мейсон наконец проснулся.

— Минуточку, — сказал он. — Вы не первая, кто звонит мне ночью. Меня и раньше таким образом пытались выманить из дома. Я должен убедиться, что это не розыгрыш, и дело на самом деле серьезное.

— Да что вы так осторожничаете? — закричала женщина. — Приезжайте немедленно. Я в беде. Все очень серьезно. Вы же узнали мой голос?

— Голос действительно похож, — спокойно согласился Мейсон. — Но это еще ничего не значит. Какую фамилию вы называли, когда впервые пришли в мою контору?

— Гриффин! — истерично закричала женщина.

— Хорошо, ждите. Уже выхожу, — сказал Мейсон.

Он быстро оделся, сунул револьвер в задний карман брюк, надел пальто, нахлобучил шляпу, низко натянув ее на лоб и вышел, выключив в квартире свет. Мейсон выгнал из гаража машину еще до того, как двигатель успел прогреться.

Автомобиль фыркал, словно был недоволен хозяином из-за того, что тот куда-то отправился в такую погоду. Завернув за угол, Мейсон надавил на газ. Дождь барабанил по лобовому стеклу. В свете фар большие капли дождя, падая с высоты в уже образовавшиеся лужи на мостовой, подпрыгивали, образовывая маленькие фонтанчики.

Мейсон пролетал перекрестки, все больше увеличивая скорость движения, будто забыв о том, что на дороге могут быть и другие автомобили. Он не думал об опасности, и о том, что из-за угла на него может вылететь какая-нибудь машина. Наконец он свернул на Грисволд-авеню и промчался по проспекту еще примерно полторы мили[9] перед тем, как сбросил скорость и начал вглядываться в огни.

Он увидел Еву Белтер, стоящую перед аптекой. На ней было пальто, но, несмотря на дождь, шляпка отсутствовала, и волосы промокли насквозь.

Перри Мейсон подъехал к краю тротуара и остановил машину.

— Я уже думала, что вы не приедете, — сказала женщина, когда адвокат открыл для нее дверцу.

Когда Ева забралась в салон, Мейсон отметил, что она в вечернем платье, атласных туфельках и мужском пальто. Вода с ее одежды стекала в салон машины.

— Что случилось? — спросил Перри Мейсон.

Ева Белтер повернула к нему бледное, мокрое лицо:

— Поезжайте ко мне домой. И быстрее, пожалуйста!

— Что случилось? — повторил он.

— Мой муж убит, — простонала Ева Белтер.

Мейсон зажег свет в салоне автомобиля.

— Не надо! Выключите его! — закричала женщина.

Мейсон внимательно посмотрел на нее.

— Расскажите мне все, — предложил он спокойным тоном.

— Когда вы уже поедете?

— Только тогда, когда буду знать факты, — ответил он все также спокойно.

— Мы должны оказаться там до приезда полиции.

— Можно узнать почему?

— Потому что должны!

Мейсон покачал головой.

— Мы не будем разговаривать с полицией до тех пор, пока я точно не узнаю все, что случилось, — заявил адвокат.

— О, это было ужасно! — воскликнула Ева Белтер.

— Кто его убил?

— Не знаю.

— А что вы знаете?

— Да выключите же вы этот чертов свет! — рявкнула она.

— Только после того, как вы расскажете мне, что случилось, — настаивал Мейсон.

— Зачем вам освещение?

— Чтобы лучше видеть вас, моя дорогая, — ответил Мейсон без тени иронии в голосе. Он был настроен серьезно.

Женщина устало вздохнула:

— Я не знаю толком, что случилось. Наверное, это сделал кто-то из тех, кого он шантажировал. Я услышала злые, ругающиеся голоса наверху и подошла к лестнице, чтобы подслушать.

— Вы слышали, о чем они говорили?

— Нет, ничего нельзя было разобрать. До меня доносились только обрывки фраз, разговор был на повышенных тонах, они ругались и матерились. Время от времени мне удавалось уловить какое-то слово. Мой муж говорил своим обычным холодным, саркастическим тоном. Он всегда так говорил, когда был взбешен. Второй мужчина говорил на повышенных тонах, но не кричал и все время перебивал моего мужа.

— Что было дальше?

— Я стала потихоньку подниматься наверх, потому что хотела разобрать, о чем они говорят.

Ева Белтер замолчала, чтобы перевести дыхание.

— Продолжайте, — поторопил ее Мейсон. — Что произошло дальше?

— Я услышала выстрел, а затем грохот падающего тела, — сообщила клиентка.

— Только один выстрел?

— Да, только один выстрел и грохот. О, это было ужасно! Весь дом содрогнулся.

— Так, и что вы сделали? — спросил Мейсон.

— Я испугалась и убежала.

— Куда убежали?

— В свою комнату.

— Вас кто-нибудь видел?

— Нет. Не думаю.

— А потом что вы сделали?

— Подождала минуту или около того.

— Еще что-нибудь услышали, пока ждали?

— Да. Слышала, как человек, который стрелял, сбежал вниз по лестнице и покинул дом.

— И что было дальше? — продолжал допрос Мейсон.

— Я решила, что должна увидеть Джорджа и проверить, не могу ли я чем-нибудь ему помочь. Я поднялась в его кабинет и нашла его там. Видимо, он недавно принимал ванну и успел накинуть на себя только халат. Он там лежал. Мертвый.

— Где лежал? — безжалостно расспрашивал Мейсон.

— Ну зачем вам все эти подробности? Зачем вам такая точность? — огрызнулась Ева Белтер. — Я не могу сказать точно. Где-то рядом с ванной комнатой. Должно быть, он только вышел оттуда, когда начался скандал.

— А откуда вы знаете, что он был мертв?

— Это было видно. Я взглянула на него и решила… То есть я думаю, что он мертв. О, я не уверена. Пожалуйста, давайте уже поедем. Вы должны мне помочь. Если он жив, то все в порядке. Проблем не будет. Если он мертв, то наше дело плохо. Мы окажемся в ужасном положении.

— Почему?

— Потому что все всплывет наружу. Разве вы не понимаете? Фрэнк Локк знает про Гаррисона Бурка и, естественно, подумает, что Гаррисон убил Джорджа. Бурк будет вынужден назвать мое имя, а после этого может случиться все, что угодно. Подозрение может пасть и на меня.