Делла Стрит кивнула.

— Эта женщина доставит тебе массу проблем, — сказала Делла.

— Ты мне это уже говорила, — напомнил Мейсон.

— Повторяю еще раз.

— Зачем? — не понял Мейсон.

— Мне она не нравится, — заявила Делла Стрит. — И мне не нравится ее отношение ко мне — к девушке, которая вынуждена работать. Она — сноб.

— Таких людей много, Делла.

— Знаю, но здесь дело явно в другом. Она понятия не имеет о том, что такое честность. Она обожает хитрости и уловки. Она предаст тебя, не задумываясь, если посчитает, что ей это выгодно.

Лицо Перри Мейсона приняло задумчивое выражение.

— Для нее это будет невыгодно, — заметил он, явно что-то обдумывая.

Делла Стрит еще минуту посмотрела на него, потом тихо прикрыла за собой дверь, оставив адвоката одного.

Гаррисон Бурк был высоким мужчиной, которого нельзя не заметить в толпе, и который всячески подчеркивал свою значимость. О каких-то реальных достижениях в Конгрессе говорить не приходилось, но Бурк заработал себе репутацию «друга простого народа». Он поддерживал те законы, когда наперед знал, что они никогда не пройдут, а если все-таки это случится, то Президент наложит на них свое вето.

Он тщательно планировал свою кампанию перед выборами в Сенат[4] и хотел заинтересовать обеспеченных горожан. Для этого он пытался создать впечатление, будто в глубине души является консерватором, но при этом старался не потерять поддержку широких масс.

Бурк посмотрел на Перри Мейсона пронзительным, оценивающим взглядом и заявил:

— Я не понимаю, к чему вы клоните.

— Что ж, — начал адвокат. — В таком случае мне придется разложить все по полочкам. Я говорю про вечер в отеле «Бичвуд», когда там появился вооруженный преступник, а вы находились в обществе замужней дамы.

Гаррисон Бурк поморщился, как будто почувствовал физическую боль, сделал глубокий вдох и попытался изобразить недоумение.

— Мне кажется, что вас ввели в заблуждение, — произнес он низким голосом. — И поскольку сегодня я очень занят, то попрошу вас извинить меня.

Перри Мейсон смотрел на политика с отвращением и негодованием. Затем он сделал шаг к письменному столу и посмотрел на него сверху вниз.

— У вас большие проблемы, — медленно сказал адвокат. — И чем быстрее вы закончите притворяться, тем быстрее мы сможем поговорить о том, как нам найти выход из этой ситуации.

— Но я ничего о вас не знаю, — запротестовал Бурк. — Вы пришли ко мне без каких-либо рекомендаций…

— В данном деле ничьи рекомендации не требуются, нужно только знать факты, — ответил Мейсон. — А я знаю, что произошло. Я представляю интересы женщины, с которой вы провели тот вечер. «Пикантные новости» угрожают опубликовать подробную статью, а также потребовать, чтобы вас допросили перед коллегией присяжных при коронере[5], а потом и перед Большим жюри[6], и заставили рассказать все, что вам известно, и с кем вы там ужинали.

Лицо Бурка стало болезненно-серым. Он навалился на письменный стол, словно искал хоть какую-то опору.

— Что вы сказали?

— То, что вы слышали, — ответил адвокат.

— Но я ничего об этом не знаю. Она мне ничего не говорила. Это, видимо, какая-то ошибка.

— Да неужели? Нет, никакой ошибки здесь нет.

— Но как так получилось, что я узнаю об этом от вас?

— Вероятно, потому, что дама предпочитает держаться от вас подальше. Ей нужно думать в первую очередь о себе и о том, как самой выпутываться. Я делаю все, что могу, но это требует денег. Очевидно, она не из тех, кто готов обратиться к вам за материальной поддержкой для кампании. Но считаю, что вправе сделать это за нее.

— Вы хотите денег? — спросил Бурк.

— А вы что думали, черт побери?

По всей вероятности, Гаррисон Бурк стал понимать, к чему приведет огласка его нахождения в отеле «Бичвуд» в тот злополучный вечер. Судя по меняющемуся выражению лица политика, осознание затруднительности положения, в котором он оказался, накатывало на него волнами.

— Боже мой! Если все это вскроется, мне конец! — воскликнул он.

Перри Мейсон молчал.

— От «Пикантных новостей» можно откупиться, — снова заговорил политик. — Я только не знаю как. Вроде бы покупается рекламная площадь, а потом нарушаются условия контракта. Насколько я понимаю, в контракте должен содержаться пункт о штрафных санкциях в случае нарушения договора. Вы юрист, вы должны в этом разбираться. И вы должны знать, как решаются такие вопросы.

— В этом случае от «Пикантных новостей» не откупиться, — пояснил Мейсон. — Вначале они потребовали слишком много денег, а сейчас они хотят крови. Как говорится, никто пощады не просил, никто пощады не давал.

Гаррисон Бурк выпрямился за столом.

— Дорогой мистер Мейсон, мне кажется, что вы очень сильно ошибаетесь, — заявил он. — Не вижу причины, зачем им занимать такую позицию.

— Не видите? — ухмыльнулся Мейсон.

— Конечно, нет.

— Дело в том, что серым кардиналом, фактическим владельцем газеты является некий Джордж К. Белтер. А вы в тот вечер находились в обществе его жены, которая хочет подать на развод. Подумайте о том, что получается.

Бурк побледнел.

— Это невозможно, — сказал он. — Белтер не может быть замешан ни в чем подобном. Он — джентльмен.

— Может, и джентльмен, но он владеет этой бульварной газетенкой, — заметил Мейсон.

— Это невозможно! — протестовал Бурк.

— Это факт, — твердо сказал Мейсон. — Вы можете с этим соглашаться или нет. Это будут не мои похороны, а ваши. У вас есть шанс выкрутиться — если послушаете хорошего совета и будете действовать правильно. Я готов дать вам такой совет.

Гаррисон Бурк нервно сплел пальцы.

— Что вы предлагаете, мистер Мейсон? — спросил он.

— Есть только один способ справиться с этой бандой: использовать их же оружие против них. Это шантажисты, поэтому мне тоже придется прибегнуть к шантажу. Я пытаюсь собрать кое-какую информацию, и это стоит денег. У моей клиентки закончились деньги, а я не намереваюсь финансировать поиски из собственного кармана. С каждой минутой я вкладываю в это дело все больше и больше своего времени. По делу работают и другие люди, которых мне пришлось подключить. Расходы растут, и я не вижу причин, по которым вы не могли бы внести свою долю.