— Вы можете дать нам его личное дело? — Ион начал терятьтерпение.

— Я думаю, это возможно, — осторожно сказал чиновник, — выдолжны направить официальный запрос к нам через ваше министерство. А мы вышлемтуда выписку из личного дела Скрибенко.

— Вы меня не поняли, — с трудом сдерживаясь, сказал Ион, —этот Скрибенко уже погиб. Он уже у вас не работает. Вместе с ним сегодняпогибли наши товарищи. Мы приехали сюда, чтобы ознакомиться с его личным делом.Здесь и немедленно.

— Но это невозможно, — развел руками чиновник, — нужносогласие вице-премьера, курирующего аппарат Кабинета Министров. А его сегодняне будет на работе, он в отъезде.

— Нам нужно личное дело Скрибенко, — уже чуть повышая голос,сказал Петрашку, — это ваша проблема, с кем ее решать. — Чиновник уловилраздражение в голосе Иона. Он был опытным придворным лакеем и умел угадывать поголосу посетителей, когда можно и нужно на них кричать, а когда нужно и немногоуступить.

— Хорошо, — сказал он примирительно, — не нужно такнервничать. Мы оформим все соответствующим актом, который вы подпишете с нашимисотрудниками.

А потом мы вас ознакомим с его делом.

— Давайте быстрее. Речь вдет о жизни и смерти других нашихтоварищей, — сказал Петрашку, — и если мы будем так тянуть время, можетслучиться непоправимое. В таком случае вы лично будете отвечать. — Вот этислова на чиновника подействовали. Это был его язык, и он его понимал.

— Мы оформим все в моем кабинете, — сразу застрекотал он, —но личное дело отсюда выносить нельзя.

Мы были согласны на все. Еще через полчаса нам наконецпринесли личное дело Скрибенко. Слава Богу, что его сестра все-таки не соврала.Он действительно раньше работал в отделе административных органов и курировалорганы милиции. Как это интересно было читать. В секретариат его перевелинесколько лет назад. Судя по личному делу, это был исправный служака, тянувшийлямку в этом ведомстве уже много лет. Он не выделялся ничем особенным, былобычным чиновником. Школа, институт, освобождение от армии,научно-исследовательский институт, работа в Госплане, перевод в КабинетМинистров, тогда еще называвшийся Советом Министров. Вся его карьера умещаласьна одном листке. С женой он развелся, но на дочь решением суда с него бралидвадцать пять процентов от зарплаты на алименты. И такой человек вез в своемавтомобиле восемьдесят тысяч долларов? Конечно, он был только порученцем. Ни начто другое он был бы просто не способен.

— У него были близкие друзья, знакомые? — спросил Ион.

— Мы здесь все друзья, — немного обиделся чиновник.

— А близкие друзья?

— Наверно, были, — пожал плечами чиновник, — мы же невписываем такие данные в личное дело.

— Кто сидел с ним в кабинете?

— Сейчас узнаю, — он поднял трубку и через полминутысообщил, что с погибшим сидели Вера Ильинична Мухина и Алексей СавельевичКожухов. Но Кожухов сейчас в отпуске.

— Вы можете пригласить сюда Веру Ильиничну? — попросил Ион.

— Хорошо, — неохотно согласился чиновник, и через пять минутв кабинет вошла высокая женщина в темном платье и в темных очках,неопределенного возраста. Ей можно было дать от тридцати восьми и добесконечности. Она строго посмотрела на нас сквозь темные очки и, подождав,пока ей разрешат сесть, уселась напротив нас.

— Извините, что отрываем от работы, — сумел выдавить из себяИон, — мы хотели бы узнать побольше о вашем коллеге Скрибенко. Вы ведь работалис ним в одном кабинете?

— Почему работала? — удивилась женщина. — Мы работаем до сихпор.

— Дело в том, что он погиб. Она не вскрикнула, неиспугалась, не заплакала. Просто поправила прическу, потом — очки.

— Понимаю, — она взяла себя в руки.

— Вы не замечали каких-нибудь странностей в его поведении впоследнее время? Может, он как-то изменился или начал вести себя по-другому?

— Нет. Он был очень скромный и спокойный человек. Нет, нет.Никаких изменений не было.

— Когда вы видели его в последний раз?

— В пятницу.

— У вас один телефон в кабинете?

— Сейчас один, а раньше было три.

— Ему звонил кто-нибудь в пятницу?

— Ему звонило много людей. Я не могу вспомнить, кто именнозвонил в пятницу.

— С кем он близко дружил? Женщина взглянула на нас и, чутьулыбнувшись, сказала:

— В нашем ведомстве не дружат. Здесь работают.

— Значит, вы были просто коллеги?

— Просто коллеги. Здравствуйте, до свидания, сегодняпрекрасная погода, дежурные слова, дежурные улыбки.

— Но у него были личные друзья?

— Наверно, были. Хотя я не думаю. Он по природе своей былчеловеком замкнутым. Даже после развода не женился, а жил вдвоем с сестрой.Нет, я о его друзьях не слышала.

— Он был храбрым человеком? Она снова улыбнулась.

— Думаю, нет. Он был очень осторожен, пунктуален, всегдастрого придерживался своего распорядка дня. Он выполнял в основном поручениязаведующего секретариатом Липатова.

— Этот Липатов на работе? — спросил я у чиновника.

— Вы с ума сошли, — тот покачал головой, — вы совсем непонимаете, куда попали. Кто вам разрешит отвлекать от дел товарища Липатова? Онзаведующий секретариатом, его утверждают на президиуме Кабинета Министров. Кнему на прием записываются за три месяца. А вы хотите его тоже допросить?

Ион отвернулся. В таких случаях лучше ничего не говорить,чтобы не нарываться на скандал.

— У него была машина? — спрашиваю я, чтобы разрядитьобстановку.

— Нет, — отвечает мне женщина, — свои «жигули» он продал впрошлом году.

Мы с Ионом смотрим друг на друга: ведь так легко былопроверить, за кем числится эта «волга». Но мы, найдя деньги, не стали ничегопроверять, оставив машину на стоянке.

— Ты помнишь номер автомобиля? — спрашивает Ион.

— Конечно, — отвечаю я и, не спрашивая разрешения, Двигаютелефон к себе, набирая номер дежурного ГАИ.

— Доброе утро, — называю я наш код и прошу указать, за кемчислится «волга». Когда знаешь номер, установить владельца нетрудно. Черезминуту дежурный сообщает, что автомобиль принадлежит Липатову ГеоргиюСергеевичу, Вот это уже почти скандал. Я вижу выжидательные взгляды всех троихлюдей, находящихся со мной в кабинете.

— Чей автомобиль? — глухим голосом спрашивает Ион.