— Слушай, — наконец решается он, когда до дома остается несколько футов. — На твоем факультете учится одна девчонка…

Резко останавливаюсь, даже не зная, чего больше боюсь услышать.

— Да, и не одна, — храбрюсь изо всех сил. Может быть, он хочет поговорить о своей подружке, которая ненавидит меня с тех самых пор, когда я высказалась в ответ на ее замечание по поводу судьбы Хьюго Босса?

— Такая…блондиночка… — он изображает пальцами длинные волосы на своей голове и я хмыкаю — так нелепо это выглядит.

— Ну…может быть…

— У нее такая же фамилия, как у тебя…

— Возможно, — его круги вокруг да около начинают поднимать градус паники в моем сердце все выше и выше.

А что, если он догадался, что мы с этой самой блондиночкой — одно лицо? Что, если…

— Она — твоя сестра? — вдруг выдыхает он.

Уфффф, никому не понять то чувство облегчения, которое я испытываю в этот самый момент. Это невероятно и приятно знать, что тебе пока не грозит разоблачение!

Но…почему он интересуется? Хочет отменить уроки, которые ему придется вести и с ней, но уже на льду, как было сказано в тот злополучный день?

— Нет, не сестра. Мы просто вместе учимся. У нас похожи фамилии, и на этом все. Точка. — останавливаюсь и смотрю в его глаза, чтобы придать вес своим словам. Мне хочется загипнотизировать его, чтобы он поверил и никогда больше не сомневался в том, что мы — разные люди и нас ничего не связывает.

— Пон-я-я-ятненько, — тянет он, но явно о чем-то думает.

— А что? А что? — мне хочется проникнуть ему в голову и прочитать мысли, но, к сожалению, этого я делать не умею.

— Ужасная девчонка, — вдруг говорит он мне. — Глупая, поверхностная, отвратительная.

От шока я замираю.

— В смысле?

— В прямом. Ты приглядись — двух слов связать не может, а все туда же — в академию магии решила поступить! Она явный шопоголик и увлекается вещами. Да она просто…пустышка!

От ярости я не могу дышать. По позвоночнику скользит неприятное ощущение — я просто хочу надавать пощечин Брэндону за его слова, но, конечно же, не могу!

— Да ты…да ты… — мне хочется сказать ему, что его слова отвратительны и он сам ужасен, но не могу совладать со своим речевым аппаратом. Мне и обидно, и стыдно, и больно, и, конечно же, неприятно слышать от парня такие слова в свой адрес.

Брэндон касается моего плеча. Улыбается, будто только что не он разрушил мой мир.

— Спасибо, Кэн. Выговорился и прямо легче стало.

— Уфффф…

— Знаю, знаю, ты хочешь сказать, что сам я не лучше, что говорю это о девчонке, но правда, она — просто заноза в заднице и я ее просто ненавижу. И это впервые, когда я позволяю себе обсуждать кого-то за спиной. Но, думаю, она и так понимает, что она мне неприятна! Кэн, дружище! Ты просто молодец!

Мы останавливаемся у дорожки, которая ведет к таун-хаусу, где мы вместе живем.

— Ну что, считаю, что свою часть договора я выполнил. Сегодня мы занимались почти половину дня, закрепим на днях на льду, и тебе этого будет достаточно. Окей?

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, может быть, послать его к черту после всего сказанного, как вдруг…

Дом начинает светиться светомузыкой. Освещение включается и выключается самостоятельно во всех комнатах, на первом и втором этажах, и в моей комнате оно мигает особенно интенсивно.

В страхе я хватаюсь за руку Брэндона. Прижимаюсь к нему ближе, но он вряд ли это замечает.

— Ч-что за черт? — спрашивает он ошарашенно, не отводя взгляда от дома. На его лице мигает свет и тень, отбрасываемые домом.

— Эй, голубки, эм… тутти-фрутти… — подкрадывается сзади Лэндон. Я подпрыгиваю от его внезапного появления и откатываюсь дальше от Брэндона, шурша роликами по асфальту. Парень кивает на дом. — Что это?

Мы оба пожимаем плечами.

— Думаешь, это привет от йелльцев? — спрашивает Лэндон у Брэндона, как у капитана команды хоккеистов, где, похоже, принято устраивать постоянные пакости.

Парень сначала качает головой, а потом вдруг щурит глаза.

— Мне кажется, я слышал о чем-то подобном. Это не чертовы йелльцы, — Брэндон задумчиво постукивает по подбородку. И тут же предупреждает следующий вопрос Лэндона: — Это вообще не хоккеисты из Лиги Хмеля. Это кардинально другое. Это — магия. Это чей-то дух, который хочет вырваться наружу и зовет того, кто ему может в этом помочь. Помнишь сгоревшее дерево? А вчера у меня чайник включался — выключался как минимум триста раз! А проблемы с ванной комнатой?

Лэндон переводит взгляд на дом, в котором иллюминация постепенно успокаивается, и интенсивность снижается.

— Точно. Это чей-то дух.

Тут я сглатываю и чувствую, как становится одновременно жарко и холодно — так бывает всегда, когда ощущаешь панику.

В доме темно и спокойно. Я лежу на кровати и ворочаюсь с боку на бок — невозможно спать после всех событий, которые случились за один только день! В голове и так и эдак крутится Брэндон. Вот он улыбается мне, когда подхватывает и не дает упасть, вот он со смехом ерошит волосы, когда мы уезжаем с места преступления — от общежития Йелля, вот он откусывает пиццу, но делится со мной, когда понимает, что все остальные куски парни уже расхватали, а вот — говорит, что я — пустышка и ужасная девушка!

От мыслей о Брэндоне мое сердце действительно начинает стучать чаще, кровь толчками пульсирует в ушах.

Я открываю глаза и тут же вспоминаю, с какой яростью и злостью парень смотрел на меня на льду, когда ему сообщили, что в качестве отработки за язвительность ему придется заниматься со мной уроками катания на коньках, и этот взгляд опаляет мои внутренности стыдом и неприятием. Такого же взгляда я удостоилась после урока по дизайну одежды, откуда шла окрыленная своим успехом после правильного ответа преподавателю, и от чего все положительное, что я испытывала, тут же рассыпалось в прах.

Нет, Брэндон Кромби — совершенно не тот человек, с которым не только не стоит пытаться завести какие-то отношения, но от которого вообще стоит держаться подальше!

Тем более мне — Кэндис Стар, вернее, Кэну Стар.

Ой, даже не могу представить, что будет со мной, когда выяснится, что я на самом деле не парень! Дай бог, чтобы только из таун-хауса выселили, а не из академии за наглость отчислили.

Все страшные кары, какие только могут быть, тут же предстали перед моими глазами. Думаю, парни обязательно начнут травлю, это вообще в их духе — устраивать что-то этакое, тем более тому, кто посмеет пойти против них. С их задором и удалью даже не знаешь, чего можно будет ожидать!

Наконец, не выдержав душевных метаний в душной постели, я вылезаю из-под одеяла.