— Подумай: если у тебя нет оснований, гм, верить в них, почему ты веришь, эм, в своего бога? Неужели, э-э-э, дело только в традициях, которые приняты, хм, в твоём обществе? Представь, э-э-э, что ты не принадлежишь ни к какой группе блентов, или ты, гм, вообще не блент. Какие, э-э-э, у тебя тогда останутся причины, хм, для веры в бога?

Ответом Айзелу служит напряжённое задумчивое молчание блента.

— Никогда раньше не заморачивался, но ты меня заинтриговал, — наконец отвечает Семиларен. — Знаешь, я подумаю над этим.

— Этого я и боялся, — шепчет Айзел. — Это действительно фоксиллиндский гипноз! Он у меня всё-таки есть! И я им… не всегда могу управлять! О, нет!

Несколько взмахов рукрыльями прямо над головой Семиларена — и фоксиллинда вновь оказывается у своей каюты. На стене рядом с дверью он обнаруживает Карла.

— А может, хм, я не применил нечаянно гипноз? — интересуется Айзел у полупротоплазмика-получеловека. — Может, это просто, э-э-э, дар убеждения? Что скажешь?

— В бытность свою человеком мне приходилось общаться с множеством верующих. И ни разу не было такого, чтобы после единственного разговора со мной религиозный человек сказал: «Я подумаю над этим»!

— Хм, да. Значит, это точно гипноз. Мне нужно научиться его контролировать, пока я не натворил бед!

— Ничего ты не натворишь, Айзел. Фоксиллиндский гипноз — не бельтальянский и даже не марбианский, он намного мягче.

— Тебе не понять! — огрызается вдруг Айзел и влетает в каюту.

Фоксиллинда закапывается в свою библиотеку. Всё, что его интересует на данный момент — это опыт сородичей, которые живут (или жили когда-то давно) с умением гипнотизировать. Как управлять самой страшной, в представлении Айзела, силой — силой контроля над чужим разумом?

И как не сойти при этом с ума самому?..

Фоксиллинда настолько встревожен заново открывшейся способностью, что все тексты, которые он сейчас пытается читать, проходят как-то мимо мозга. «Смотришь в книгу — видишь фигу» — именно это меткое человеческое выражение лучше всего передаёт состояние Айзела. И человеческий же голос из этого состояния фоксиллинда выводит:

— Айзел, у тебя никакого мусора не завалялось? — интересуется Яарвокс.

Айзел оборачивается. У входа в его каюту стоят бывшие контрабандисты с объёмистым ящиком.

— Э-э-э, сейчас посмотрю, — бормочет Айзел. — Простите, э-э-э, а зачем он вам?

— Я вспомнил, что наша легенда больше не действует, — тут же выпаливает Герн. — Райтлет нам теперь не помощник. Мы — двумперский грузовой крейсер, который развозит смешанные грузы. Поэтому я предлагаю такой «смешанный груз» соорудить из всякого дерьма, чтоб не жалко отдать было, если вдруг припрут к стенке.

— В общем, если у тебя есть барахло, которые ты не успел положить в ящик для переработки мусора — швыряй сюда, — подытоживает Яарвокс.

— Э-э-э… у меня там один артротопок есть мёртвый, с завтрака, хм, остался…

— Годно!

Усилиями находчивых контрабандистов и всего остального экипажа «Хитрюги» ящик наполняется самым смешанным грузом, который только можно придумать. Отслужившие свой век устройства, просроченные лекарства, колбасные обрезки, старые картриджи от копипринтера, разбитые кости, флаконы с выветрившимися духами, пустынные камни и даже пачки бумажных купюр, которые стыдливо прятал от посторонних глаз Витс — всё это должно будет надолго занять двумперцев, если заветный ящик всё-таки придётся отдать им в клешни или руки.

«Смешанный груз» оказывается готов вовремя: на радаре вырисовывается маленький звездолёт явно двумперского образца.

— Там паукрабы, — фыркает Стив. — Даже мысли их читать противно.

— Органические, будьте добры, освободите отсек управления, — вежливо обращается к друзьям Бастер, новый «владелец» корабля.

Считанные мгновения — и отсек управления преображается: все живые существа покидают его, равно как и мятежническая атмосфера. Всё соответствует стандартам Тройного Союза: стерильно-серые стены, крошечные иллюминаторы вместо панорамного окна, строгая чёрная приборная доска и ощущение неприятной пустоты.

— Корабль 2644-Г-РБТ-БЗ1326-405! Пункт назначения? — безэмоционально спрашивает паукрабиха за штурвалом двумперского звездолёта.

— Флуплюль, — также безэмоционально отвечает Бастер.

— Груз?

— Смешанный.

— Одобрено.

Маленький звездолёт исчезает из поля цифрового зрения Бастера и с экрана радара.

— Сработало, — констатирует Бастер. — Впрочем, расчёты показывают, что вероятность того, что нас остановят и попросят показать тот самый груз, довольно высока: ноль целых восемьдесят шесть сотых.

— Изолента решает всё! — изящным движением выудив из самого неприметного кармана жилета характерный серый рулончик, заявляет Яарвокс. — Замотаем всё покрепче, пусть развлекаются!

— От просвета изолента не укроет, — замечает Джекс. — Хотя подожди… я её отсканировать не могу! Неужели?..

— Забыл уточнить: это не простая изолента, а гиперполимерная! Стянули, помнится, из какой-то тримперской лаборатории.

— Яарвокс, это ценнейший материал. Обязательно напечатай ещё на копипринтере! Прямо сейчас!

— Не вопрос!

Пока верный копипринтер производит коптермирады новой гиперполимерной изоленты, «Хитрюга» входит в пространство Укрытого Рукава. Бастер меняет цвет и форму всего корабля, чтобы защитить его от дрессированных космических чудовищ-кораблеедов.

Полёт через Укрытый Рукав — уже, впрочем, переставший быть Укрытым — по привычке расслабляет экипаж «Хитрюги». Когда звездолёт приближается к краю Шлейфового Рукава, Бастер не успевает предупредить друзей, чтобы они разошлись по каютам: двумперский патруль возникает перед «Хитрюгой» совершенно внезапно. На радаре он не отображается, а телепаты не видят экипажи двумперских кораблей. Фантомы? Увы — твердоплазменные снаряды, которые двумперцы выпускают из боевых орудий, даже не постучавшись и не поздоровавшись, оказываются самыми настоящими. Корабль начинает сильно трясти, хотя заметных повреждений вроде бы как нет.

— Держу пари, гиперполимер пользуют, сволочи! — шипит Тецклай, свалившись с потолка.

— Так и есть! — подтверждает Бастер.

На экране связи появляется экипаж одного из патрульных кораблей. Состоит он сплошь из паукрабих, облачённых в металлические экзоскелеты.

— Мятежники, точно! — скрипит одна из паукрабих, после чего отдаёт команду, и в «Хитрюгу» влетает ещё один снаряд.

— Тц-тц! Да что вы говорите! — саркастично цыкает Сэн.

Двумперские корабли вдруг резко перестраиваются: один остаётся прямо перед «Хитрюгой», а остальные окружают его со всех сторон. Пользуясь тем, что пока патрульные корабли перестраиваются, никто не стреляет, Тецклай приникает к приборной доске в надежде вывернуть какой-нибудь манёвр или как-то запутать двумперских стрелков. К сожалению, все системы управления кораблём вдруг немеют и перестают реагировать на любые команды.

— Гррр! Что за падаль?! — рычит Тецклай.

— Мы не орхги, мы вам ничего не расскажем! — противно ухмыляется одна паукрабиха с экрана связи.

— Ладно, блин, идите сюда! — рявкает Накет и достаёт из-за пояса гормет. — Лезьте на корабль, едрён батон! Мы вас тут всех перерубим!

— И как ты себе это представляешь? — одёргивает Накета Яарвокс, который, хоть и сам любит подраться, не лишён и осторожности.

— Да чё там! За тебя, Веншамея! — выкрикивает Накет, картинно подняв гормет… и тут же осекается, поймав на себе удивлённые взгляды друзей.