История княгини Гертруды была показательной: тесные родственные связи с иностранными державами могут в решающий момент быть важным аргументом в любом противоборстве. Изяслав дважды терял трон и дважды возвращал его только благодаря своей супруге. Впрочем, мира на русскую землю это не принесло. Уже в следующем году начался новый виток борьбы за власть, и 3 октября Изяслава убили в битве на Нежатиной ниве:

«Изиде противу ему весь город Кыев… и не бе лзе слышати пенья во плачи и велице вопли, плака бо ся по нем весь град Кыев… И принесше положиша тело его в церкви святыя Богородица, вложивше и в раку мраморяну».

От киевской княгини Гертруды остался удивительный средневековый памятник – псалтырь, на полях которого она записывала собственные молитвы. Девяносто текстов сохранились до наших дней, и посвящены они ее мужу и сыну. Из всего выходило, что Гертруда была одной из образованнейших женщин своего времени.

В своих молитвах она просит о самых простых вещах: пощадить ее близких, дать им возможность одуматься, если они совершат проступок, оградить их от возможных опасностей и вселить в них уверенность. Особенно часто молилась Гертруда о своем сыне Ярополке (она не единожды называла его любимым сыном), который большими добродетелями – увы! – не отличался:

«Внуши ему надежду, истинные чувства, совершенную любовь… Чтобы не попал к врагам, чтобы недруги не радовались его поражению, отведи от него гнев и негодование».

Считается, что Гертруда несколько раз меняла веру. Едва оказавшись на Руси, стала православной с именем Елизавета. Но во время своих странствий вернулась в лоно католической церкви и склонила к тому же супруга (отсюда заступничество папы римского!). Считается, что и ее сын был крещен в католичестве под именем Петр. Однако в ту пору, когда Изяслав вернул себе киевский престол, Гертруда раскаялась и опять стала исповедовать православие.

На польскую землю она больше не возвращалась. Гертруда жила в землях своих сыновей, а окончила свой земной путь, предположительно, в монастыре. 4 января 1108 года ее сердце перестало биться.

А вот история невестки Гертруды, Кунигунды фон Орламюнде, нам известна куда более обрывочно. Девушка эта, дочь Оттона Веймарского, была выдана за любимого сына Гертруды, за Ярополка. Так же как и свекровь, она приняла православие и стала называться Ириной (вполне возможно, в знак уважения к одной из своих предшественниц, жене Ярослава Мудрого). Кунигунда оказалась на Руси не позднее 1072 года, то есть было ей около двадцати двух лет, и очень ненадолго. Как было сказано выше, ее свекор потерял киевский трон. Так что в польских и немецких странствиях княжеской четы принимала участие и Кунигунда.

После убийства отца Ярополк решил прибегнуть к испытанному средству – поискать помощи у польской стороны. Жена и мать остались в Луцке, и это оказалось ошибочным решением. Владимир Мономах захватил Луцк, так что Гертруда и Кунигунда стали его пленницами. Скорее всего, именно после этого польская принцесса и ушла в монастырь, завещав невестке свой удивительный псалтырь.

Ярополк не сумел добиться великого княжения. Более сильный и влиятельный Владимир предложил ему мир, но вскоре после этого Ярополка убили. Овдовевшая Кунигунда-Ирина оставаться на русской земле не захотела. Она была еще молода и поэтому запираться в обители по примеру многих княжеских вдов не сочла для себя нужным. Ее старшую дочь на тот момент уже просватали, поэтому двенадцатилетняя княжна Анастасия отправилась к минскому правителю Глебу. Сыновей – наследников Ярополка – не разрешила забрать семья. Эти дети могли и не получить трона, но считались княжичами. У Кунигунды оставалась лишь младшая дочь, которую она и забрала с собой на родину.

Имя этой девочки неизвестно, но немецкие источники утверждают, что она приняла католичество и вышла замуж за кефернбургского графа. А сама Кунигунда пошла под венец с Куно фон Нортхеймом[26]. Страница жизни, посвященная ее русским приключениям, была окончательно перевернута.

А вот мать десятерых детей, шведская принцесса Христина Ингесдоттер, практически не упомянута в исторических жизнеописаниях. Это тот случай, когда мы можем судить о существовании женщины лишь по косвенным признакам. Например, благодаря документам о разводе короля Франции Филиппа II Августа. 14 августа 1193 года в Амьене государь взял в жены принцессу Ингеборгу Датскую. «Выбрал самую красивую из своих сестер», – писал король Дании будущему родственнику. Однако Филипп II не оценил. Уже на следующий день после свадьбы потребовал удалить Ингеборгу. Начался длительный бракоразводный процесс, который завершился… ничем.

До сих пор не выяснено, отчего так резко поменял свое мнение король Франции. Про Ингеборгу строили самые невероятные предположения: она не оказалась девственницей (если бы это было правдой, то такой факт сложно было бы скрыть), она была замешана в чародействе (серьезное обвинение для того времени), она по какой-то причине физически отвратила Филиппа II, и поменялся политический курс, отчего датская принцесса больше не была нужна королю.

Пытаясь обосновать причину для расторжения брака, Филипп прибегал к разным уловкам. Одним из весомых обстоятельств для развода считалось кровное родство. Ингеборга и Филипп действительно были родственниками – но весьма отдаленными. Король Франции был потомком Анны Ярославны, киевской княжны. И принцесса тоже была связана родственными узами с русскими правителями. Вот поэтому-то и возникло имя Христины Ингесдоттер в бумагах о разводе.

Изображение Христины сохранилось в новгородской церкви Спаса на Нередице, дошла до наших дней ее печать и любопытная берестяная грамота, в которой говорится, что-де у княгини Христины пропала рабыня. По всей видимости, сбежала или была украдена.

Очевидно, что в 1095 году Христина вышла замуж за новгородского князя Мстислава – того самого, что носил второе имя Гаральд. В дальнейшем все семейство переехало в Белгород, где, скорее всего, шведская принцесса и скончалась в 1122 году. А вот ее дочерям была уготована удивительная судьба. И про них как раз известно немало.

Глава 7. Датские жены

Светловолосая дама тяжело откинулась на спинку трона. С годами держать осанку становилось все сложнее. Ей исполнилось тридцать шесть лет, но ее преждевременно состарили тревоги и заботы: на плечах Маргариты Фредкуллы[27] лежала ответственность за все датское королевство. Супруг мало интересовался политикой, и Маргарита фактически правила вместо него.

Все, что хотела, она на сегодня сделала: посланники на Русь были отправлены. У князя Мстислава следовало просить руки его старшей дочери, Ингеборги. Эта девушка была совсем не чужой светловолосой даме. Она доводилась