меня совесть мучает.* * *

После завтрака король отказался идти к учителям.

– У меня назначена встреча в саду, – заявил он королеве и откланялся. Для Костиса это было новостью, но для лакеев, по-видимому, нет. Поцеловав королеву, король спустился по лестнице с террасы. Лакеи пошли было за ним, но король на миг сбавил шаг и жестом велел им оставаться на месте. Сопровождали его только телохранители.

Под террасой располагался сад королевы. Когда-то Костис полагал, что под королевой понимается ныне царствующая особа, но потом узнал от одного из лейтенантов, что этот сад много лет служил местом, где искали уединения и покоя многие властительницы Аттолии. С одной стороны его замыкала терраса, с боков обрамляла стена, отделявшая его от прочей дворцовой территории. С дальней стороны сад ограждали невысокие каменные перила. Этого вполне хватало для уединения, потому что по другую сторону перил начинался отвесный обрыв, под которым раскинулся открытый двор.

По всему саду тянулись живые изгороди. Кое-где они достигали такой высоты, что смыкались кронами, образуя туннели и зеленые стены открытых комнат. Посреди сада несколько таких комнат, соединенных зелеными коридорами, при взгляде с террасы складывались в нечто вроде лабиринта. В этом лабиринте нельзя было заблудиться, однако он давал уединение и в то же время безопасность. Изгороди были широки и плотны, прорваться сквозь них не смог бы даже самый упорный наемный убийца. Королева могла без опаски прогуливаться там в одиночку, оставив телохранителей у арочных входов.

Король шел по дорожке вдоль балюстрады. Летний ветер закручивал пыль в спирали, швырял их о каменные стены сада, а потом уходил вверх, и спирали рассыпались. Высоко взметнувшаяся пыль временами попадала в сад и обжигала Костису глаза. Король свернул с ветра к лабиринту. Там, перед арочным входом, стоял взвод гвардейцев во главе с капитаном, и среди них, под надежной охраной, Эрондитес Младший.

Костис сразу узнал его. Пути Дита и короля уже не раз пересекались, и Костис часто видел его. Он был очень похож на своего брата Седжануса, однако завивал длинные темные волосы по моде, принятой среди знатной молодежи при дворе королевы. Он был изысканно одет в узорчатый открытый камзол, но держал руки в карманах, а на лице отражалось презрение пополам со страхом.

– Здравствуй, Дит, – сказал король.

Костис стоял у него за спиной и не смог разглядеть улыбку на лице у Эвгенидеса, лишь услышал ее в голосе. Костис поморщился. Король нашел-таки человека еще более беззащитного, чем сам Костис. Достаточно было спросить Релиуса, секретаря архивов и главного королевского шпиона, кто написал «Королевскую брачную ночь». Релиус наверняка знал, кто в ответе за публичные оскорбления короля.

– Полагаю, нам надо поговорить, – сказал Эвгенидес.

Костис переглянулся с гвардейцем, стоявшим рядом, и отвел глаза.

– О чем, ваше величество? – Дит отчаянно храбрился. Напрасно он так, подумал Костис. Если эта сцена затянется, смотреть на нее будет очень и очень горько. Дит – глупец. Считает, что раз он наследник могущественного барона, то ему ничто не грозит. Однако всем известно, что отец пальцем не шевельнет в его защиту. И если даже родной отец не приползет к трону с жалобами на обиды, нанесенные сыну, то уж больше никто и подавно не станет переживать.

– Как о чем? О той забавной песенке, которую ты сочинил.

Не успел Дит возразить, как король обернулся к Телеусу:

– Ты поставил охрану на всех входах?

Телеус кивнул, и король продолжил беседу:

– Давай поговорим наедине, Дит.

– Я до сих пор не понимаю о чем, ваше величество.

– Ну для начала – об ошибках в твоем изложении событий. Они там есть. Не сомневаюсь, ты, услышав подробности, захочешь представить публике более точный отчет. – Король помолчал, проверяя, слушает ли его Дит. Тот был весь внимание. Как и все вокруг. – Она плакала.

Дит отпрянул:

– Ваше величество, я не…

– Не желаешь этого слышать? Почему же, Дит? Разве ты не хочешь вставить это в свою песню? В первую брачную ночь королева плакала. Ты ведь наверняка сможешь подобрать к этому рифму. Давай прогуляемся, я расскажу тебе гораздо больше.

– Ваше величество, прошу вас, – взмолился Дит, весь дрожа. – Я не хочу больше ничего слушать. Прошу меня извинить.

О том, что он влюблен в королеву, знал весь двор. Знала вся страна. Дит отступил на шаг, но Телеус стоял за спиной и отрезал путь к бегству.

Король протянул к Диту руку, на которой поблескивал серебряный крюк, и осторожно, но твердо втолкнул его в арку.

– Прогуляйся со мной, Дит, – настойчиво повторил он.

Костиса оставили с остальными гвардейцами. Он прерывисто дышал, до боли стиснув зубы.

– Мерзавец, – шепнул кто-то за спиной.

– Как бы к нему не подослали убийц, – проговорил другой.

– Молчать! – велел Телеус.

– Капитан… – запротестовал гвардеец.

– Заткнись! – рявкнул Телеус.

Больше никто не произнес ни слова.

Дит и король полчаса гуляли по саду. А когда вернулись, Дит был подавлен, но на удивление спокоен.

На выходе из аллеи он обернулся и упал на колени перед Эвгенидесом, а тот приветливо сказал:

– Встань, Дит.

– Благодарю, ваше величество.

– Пообедаешь со мной завтра?

Дит украдкой посмотрел на испачканные колени своих модных панталон, поднял глаза и улыбнулся:

– Спасибо, ваше величество. Сочту за честь.

Король улыбнулся. Дит улыбнулся тоже. Они расстались. Дит удалился в одиночку, а король в окружении ошеломленных гвардейцев пошел обратно к террасе, где уже убрали посуду после завтрака. Королева ушла. Над пустой каменной мостовой дул ветер.

* * *

К концу дня весь дворец знал о том, что Дит перешел в сторонники короля. Костис снова и снова прокручивал в голове все, чему стал свидетелем, и не мог поверить собственным глазам. Вечером, готовясь ко сну, он опять думал об этом. И, уже собираясь задуть свечу на столе, услышал за дверью шаги. Подняв глаза, увидел в дверях Ариса.

– Слышал последние новости? – спросил Арис.

– Я сам там был, – ответил Костис. – Видел Дита своими глазами.

Арис поправился:

– Значит, это не последние. Предпоследние. Слышал, что произошло вчера вечером за ужином?

Костис покачал головой. Арис пересказал ему все, что услышал в столовой.

– Если ты считаешь, что королю положены своенравные замашки, то, по-моему, он этому уже научился. Тебе кажется, что он не способен вести себя как подобает королю, но он считает иначе.

Но ответ Арис получил совсем не такой, на какой рассчитывал.

– Арис, он рассказывал мне ту историю. В тот вечер, когда я думал, что меня повесят. Сказал, что его родичи даже хуже моих, что они держали его под водой, пока он не согласился оскорбить свою собственную семью. Он сказал… – Костис помолчал, обдумывая следующие слова. – Сказал, что не стал бы признаваться в этом никому, кроме меня. Наверно, потому что считал, что наутро меня уже не будет в живых.

– Ты мне этого не рассказывал.

– Да как же я мог? – отозвался Костис. – Он считал, что я не успею никому этого передать. Потому я и не стал.

Арис усмехнулся.

– Тебе кажется, что я веду себя нелепо? – спросил Костис.

– Да, – признался Арис. – Но я, будучи человеком приземленным и практичным, рад, что хоть кто-то имеет идеалы и следует им.

– Если король не рассказывал эту историю никому, кроме меня, то он бы сразу догадался, что это сделал я. Тогда почему же он не заикнулся об этом в то утро, когда мы фехтовали?

– А должен был? – спросил Арис.

– Не знаю, – признался Костис. – Но надеюсь, что он не сочтет меня болтуном и сплетником.

– Болтуном и продавцом сплетен, – уточнил Арис. Встретив озадаченный взгляд Костиса, снова усмехнулся и поднял глаза к небу. – Ты хоть догадываешься, сколько может стоить эта постыдная байка про короля? И поскольку она дошла-таки до приятеля Дита, то, надо думать, по дороге кто-то кому-то хорошо заплатил.

Костис пришел в ужас:

– И он думает, что это я продал кому-то эту байку?

Арис пожал плечами.

Костис выругался, проклиная короля последними словами.

* * *

Наутро он все еще злился. Решил при первой же возможности высказать все королю, и возможность такая предоставилась во время утренней тренировки. Король, кажется, не имел никаких обид на Костиса. Однако, подумалось Костису, король никогда не ведет себя так, как от него ждут. Он просто стоял и терпеливо ждал, пока Костис примет стойку для одних и тех же нудных упражнений. Но Костис не шевельнулся. Он встал, гордо подняв голову и расправив плечи, и торопливо высказал королю все, что было на уме.

– Ваше величество, если вы думаете, что я продал ту историю о ваших родичах…

Король перебил, не дав ему закончить:

– Я бы никогда тебя в таком не обвинил.

– …то, уверяю вас, вы ошибаетесь, – закончил-таки Костис. И только потом до него дошли королевские слова.

Король рассмеялся. Костис изо всех сил старался