Колби взял две сумки, попросил таксиста подождать, поднялсяпо ступенькам дома и позвонил. Почти тотчас резная массивная дверь резкораспахнулась, и он оказался лицом к лицу с трепетной дамой, которая с трудомудержалась на пороге, чем напомнила зависшую в полете колибри. Было видно, чтоотворить тяжелую дверь особого труда для нее не составило, она даже невыпустила изо рта сигарету. На вид ей можно было дать от тридцати допятидесяти. С особой, свойственной только парижанам смесью теплоты и легкойусмешки, застывшей в карих глазах, она оценивающе смотрела на Колби, всем своимвидом давая понять, что никаких иллюзий на его счет не питает.

Дама сообщила, что ждет мсье Колби. Естественно, произнеслаона эту фразу хрипловатым голосом курильщицы. Это была мадам Буффе. Колбиулыбнулся и сказал, что весьма польщен. Она небрежно забросила обе его сумки вдом, а он сразу же решил приступить к делу и начал объяснять горничной, что от тойтребуется.

О да, она конечно же слыхала за дверью недовольные крики. Акто, собственно, оказавшись запертым, останется довольным? Мадам Буффе пожалаплечами. Где вы видели счастливых заключенных? Колби решил не посвящатьслужанку в разборки между американцами. Но надо было сделать так, чтобы всепроисходящее в этом доме не очень удивляло ее. Когда Колби объяснил мадамБуффе, что необходимо дать возможность журналисту улизнуть, она оживилась. Да,тот, кого заперли, уже просил ее об этом и даже предлагал ей сто франков. Онаэто поняла, хотя предложение поступило на английском. Затем ей было предложенодвести. Кто знает, посиди он там подольше, может, предложит и все пятьсот.

Нет, возразил Колби, важно выпустить его как можно скорее, авыкуп — дело вторичное. Тут важно не очень-то с ним разговаривать, не то он,чего доброго, передумает и обратно вернется к стам франкам. Поэтому пусть мадамограничит переговоры минутами тремя, не больше. Она согласилась, хотя инеохотно. Как будем делить выкуп? Колби заверил служанку, что все будетпринадлежать ей, и тут же понял, что допустил тактическую ошибку.

Мадам мгновенно прищурила глаза и насторожилась. Почему жеэти американцы, навлекая на свою голову такие неприятности, сначала заманилиэтого голубка в клетку, а теперь отказываются от выкупа? Колби пришлось срочновсе объяснить мадам. Голубок, оказавшись на свободе, поможет им провернутьболее стоящее дельце. А-а-а! Тогда все понятно. Вы его сначала выпускаете, апотом, вероятно, снова заманиваете в свои сети. Точно, подтвердил Колби.

Да, Америка не Франция, решила, должно быть, мадам Буффе,там сочинительство книг — очень увлекательное занятие. Это тебе не простоиспытывай муки творчества да стучи на машинке. Теперь понятно, почему «чернаясерия» выходит такими огромными тиражами. Так что же, если мсье Колби готов, тоона будет рада выпустить этого голубка.

Поблагодарив мадам Буффе, Колби вернулся к таксисту. Онпопросил водителя проехать еще квартал и свернуть направо. Там, почти на самомперекрестке с улицей Мон-Кер, прижавшись к левой обочине так, чтобы не быловидно из окон дома Сабины Мэннинг, стояло такси, в котором сидела Мартина ссобаками. Свернув на Мон-Кер, водитель сделал разворот и остановился за машинойс Мартиной. Колби вылез из такси и направился к девушке.

— Судя по тому, как описал его Дадди, журналист послеосвобождения сразу же направится в бар. Человеку с таким носом потребуетсяосновательная подпитка, — сказал он, подойдя к ней.

Мартина в ответ кивнула. Колби дошел до угла и осмотрелулицу Фей-Морт, вернее, ту ее часть, которая выходила на авеню Виктора Гюго. Напротивоположной стороне авеню виднелась стоянка такси, где стояли две свободныемашины. Все было спокойно. Колби закурил.

Через несколько минут дверь дома номер 7 широкораспахнулась, и из нее выскочил огромный помятый бугай, который, сбежав поступенькам, вразвалку, словно медведь, кинулся в сторону авеню. Оглянулся онвсего лишь раз, и Колби успел, отпрянув назад, спрятаться за угол дома. Он заспиной жестом, соединив кончики большого и среднего пальцев, показал Мартине,что все о'кей, и снова выглянул на улицу. Моффатт пересек авеню и сел встоявший на стоянке «ситроен». Колби махнул своему таксисту, и когда тотподогнал машину, быстро забрался в нее. «Ситроен» тем временем успел скрытьсяиз виду.

Выехав на авеню, Колби увидел, что машина с журналистомнаходится от него в нескольких десятках метров. Он показал таксисту на«ситроен» и попросил следовать за ним. Водитель все понял, он, прибавивскорость, пристроился за «ситроеном», соблюдая, однако, при этом дистанцию.Колби оглянулся. Такси с Мартиной следовало за ними.

На Этуаль они попали в водоворот машин, расстояние междутакси немного сократилось. Теперь на площади было с полдюжины «ситроенов», иКолби, не отрывая глаз, смотрел на тот, в котором сидел Моффатт. Его «ситроен»свернул на Елисейские поля и занял правый ряд. Теперь уже не оставалосьсомнений в том, что Моффатт направляется прямиком в гостиницу, на что как раз ирассчитывал Колби. Когда они в конце концов свернули на авеню Георга Пятого,Мартину от Колби отделял всего лишь один автомобиль.

«Ситроен» остановился перед входом в гостиницу. Моффаттвыскочил из него прежде, чем швейцар успел коснуться дверцы машины. Колбирассчитался со своим водителем, вышел из такси и направился к гостинице. Темвременем журналист уже скрылся в ее дверях. Увешанный фотоаппаратурой БиллЭлкинс, огромный молодой мужчина, с переломанным носом и отмеченным печатьюразочарования лицом, уныло наблюдал за проносящимися мимо него автомобилями.При появлении Колби лицо его не сменило выражения и осталось таким жебесстрастным.

Лоуренс стремительно вошел в гостиницу и у стойки консьержаувидел Моффатта, державшего в руках телеграфные бланки. Куда он теперьнаправится, к лифтам или в бар, подумал Колби и оглянулся. Мартина с собаками всопровождении швейцара и ливрейного лакея подходила к дверям гостиницы. Биллуспел подсуетиться и оказался рядом с Мартиной. Они появились как раз вовремя.Моффатт отошел от стойки консьержа и зашагал в сторону бара. Из зала послышалсяголос ливрейного лакея, вызывавшего мадемуазель Лоринг.

Бар был наполовину заполнен. Моффатт уже сидел за столиком вдальнем углу зала и переговаривался о чем-то с официантом. Затем официант ушел,а Моффатт, достав авторучку, склонился над телеграфными бланками и принялсянеистово строчить. Колби занял место двумя столиками ближе, сев лицом ко входуи спиной к репортеру, который, будучи увлеченным своим занятием, не обратил нанего никакого внимания.

Мартина с торжественным спокойствием, словно взаключительной сцене ледового ревю, грациозно вплыла в зал в сопровождении двухсобак и увешанного фотокамерами Элкинса. Сказав гарсону, продолжавшему вызыватьмадемуазель Лоринг, что она здесь, Мартина приветливо помахала рукой Колби.

— Вот и Лоуренс. Мы опоздали, дорогой?

Колби поднялся с места, перегнулся через собак и поцеловалее.

— Надя, радость моя. Как поживаешь? — спросил он.