— Поскольку можно считать, что мы обо всем договорились, я дам такой ответ, — проговорил Предводитель и медленно продолжил: — Это наш спецсотрудник. Я думаю, вам этого будет достаточно.

Предводитель встал, показывая, что беседа окончена.

* * *

Весна недавно началась,

И в небе синь вовсю явилась.

Музыка громом прорвалась,

Гармонь как будто простудилась —

Меха рвались, басы гудели,

Как будто зимние метели

Еще не стихли вдалеке.

И дед Мороз, уже усталый,

Являлся ночью налегке.

* * *

Он уже целый месяц трудился в Центре подготовки. Работы было немного и ничего сложного. Скорее всего, его на первых порах все проверяли и проверяли. Его куратор — лысый, невзрачный старикашка — каждый день приносил ему в кабинет список претендентов и с интервалом ровно в час заводил ему их по одному на собеседование. Он целый час общался с претендентом, заполнял на него анкету, и так весь рабочий день. Вечером по окончании работы куратор подводил итоги его деятельности. Потом он прогуливался по территории Центра, дышал воздухом, ужинал и ложился спать в своем небольшом номере. Общаться, кроме куратора, практически было не с кем.

Досуг его состоял из чтения специальной литературы для работы с претендентами. Доступ к внешней информации был закрыт. Проникновение за периметр, окружающий Центр, ему было запрещено.

Рифмовать, как это было раньше, ему почти не удавалось. Строчки получались какие-то банальные и серые, поэтому скучные и незапоминающиеся. Ну разве можно считать это достойным:

— Весна пришла и стало не до сна.

Снега подтаяли кругом

И жизнь катилась кувырком….

Как-то раз он пробовал подойти поближе к периметру, но окрик: «Вы вошли в запретную зону — покиньте ее в течение тридцати секунд», его остановил.

Пробовать, что будет дальше, он не стал. На утро куратор объявил ему выговор. Он учился ничему не удивляться, даже отсутствию браслетов у себя и у всех сотрудников центра, с которыми ему иногда приходилось встречаться. Видимо, система контроля была построена на каких-то иных принципах. Единственным его развлечением были беседы с претендентами, среди которых, как правило, преобладали идиотические экземпляры. По-видимому, до появления в центре их где-то специально отбирали среди массы желающих служить или работать в спецподразделениях. Правда, одно качество у них было на высоте — это здоровье и мускулатура.

* * *

Перед ним сидел коротко стриженый розовощекий парень лет двадцати с ослепительной улыбкой и идеально сложенной фигурой.

— Какие последние фильмы вам понравились? — спросил он претендента.

Парень гыкнул и молниеносно выпалил:

— «Злобные бабульки».

— И что же там вам понравилось? — он снова спросил претендента.

— Там так смешно, бабульки всем вредят, подбрасывают дохлых мышей и тараканов. Как бы, у них такая банда. Люди пугаются, — парень взахлеб, гыкая рассказывал содержание фильма, — а еще там есть хохмическая песенка. Ее теперь все поют, — и он запел, не попадая в ноты:

— Мы прекрасные бабульки,

Получайте в дар игрюльки.

Тоник ты налей в стакан —

Там сидит наш таракан…

Он жестом руки остановил певца и пометил в анкете самый низкий уровень интеллекта. И тут ему пришла в голову оригинальная идея — заместить в памяти парня «Злобных бабулек» на «Арсения и Агафью». Этот старый фильм рассказывал о подвиге юноши и девушки, предотвративших катастрофу городского пумпеля еще тогда, когда первые поезда не были так напичканы электроникой.

Претендент затих, насупился и чуть не плача, скорбно произнес:

— Они погибли, они погибли. Почему? Зачем? Они должны были остаться в живых, — и он долго, минут пять, не мог успокоиться.

В анкете претендента он записал: «низкий уровень психологической устойчивости».

Вечером, при подведении итогов, куратор, обсуждая все его оценки претендентов, заметил:

— Вы применили какой-то оригинальный способ оценки интеллекта, не уверен, что ваш метод будет одобрен координатором, — и добавил: — Здесь на вашем месте я бы не стал новаторствовать, достаточно было использовать проверенные тесты.

Куратор нахмурился. Его сморщенное лицо выражало недовольство. Он пристально буравил его глазами. А ему внезапно пришла в голову крамольная мысль — он стал внушать куратору:

— Меня здесь нет, меня здесь нет. — И тут же получил резкий удар в лоб. Это было сделано так быстро и точно, что все мысли в его голове исчезли.

Не теряя сознания, он целую минуту приходил в себя.

Куратор выждал и жестко хриплым голосом объявил:

— О вашем проступке будет доложено Координатору с предложениями о наказании. А сейчас до вынесения решения я отстраняю вас от работы.

Он с испугом смотрел на куратора, ругал себя за идиотскую выходку и машинально про себя рифмовал, то ли чтобы взять себя в руки, то ли чтобы не расстроиться еще больше:

Все случайные дела

Происходят не с добра.

После плотного обеда

Не ходите далеко.

Добежать вам до победы

Будет очень не легко.

Куратор, видимо, прочел его мысли и немного смягчился, лицо его чуть-чуть разгладилось, и он проскрипел:

— По крайней мере, этот случай будет описан в вашем досье.

Уже поздно вечером, лежа в постели, он долго не мог заснуть. Он рассуждал:

— Даже имея такие способности ему отсюда не выбраться. Местная система не позволит мне освободиться. Уже то, что я знаю говорит о том, что контроль и охрана здесь на высоте. Слежка везде. Меня, похоже, наблюдают днем и ночью. Надо выработать какую-то линию поведения, дающую хотя бы некоторую надежду, хотя бы в отдаленной перспективе выбраться отсюда. Надо притвориться. Не сильно привлекать к себе внимание, но и не слишком выслуживаться, чтобы не стать подозрительным. А эти все кураторы и координаторы, следящие за мной, читающие мысли, как быть с ними? От них не спрячешься.

Он еще долго размышлял на эту тему и почти засыпая шепотом прочитал себе, а может и пропел известную детскую песенку, которую решил напевать про себя, когда кто-нибудь из этих попытается залезть ему в мозги:

— Приходите к нам, все дети,

Мы дадим вам молока.

Вы счастливей всех на свете —

Так сказала нам страна.

Подрастайте поскорее,

Вам браслетики дадим,

А тому, кто пошустрее,

Партбилетики вручим.

На следующее утро он был вызван к Координатору. Предводитель-координатор сидел и листал какую-то папку с бумагами. Не поднимая головы, он предложил ему сесть на стул