– Айес! – крикнул из буйных зарослей на пригорке взволнованный мужской голос.

– Папа! – Ребенок отлип от скалы и рванулся в ту сторону. Я молча проводила его взглядом и опустила руки. Устала… и холодно становится. Перед глазами запрыгали назойливые черные мушки, ноги стали ватными. «Мне бы прилечь… и трава такая мягкая. Вот только на минуточку глаза закрою, а потом встану – и пойду… вот сейчас, встану и…»

…Тепло. Очень тепло. Даже, пожалуй, жарковато… Где-то рядом горит костер – уютно потрескивают дрова, этот звук ни с чем не спутаешь. И несколько негромких голосов, один детский, два взрослых. «Та-ак, голоса незнакомые, детей у нас в лагере отродясь не наблюдалось… вывод – я где-то в другом месте. В каком – без понятия, пока ясно одно – живая. И даже относительно здоровая… А вот глаза открывать повременим – мало ли что… полежим, послушаем!»

– …из-за тебя! – говорил властный мужской голос.

– Папа… – всхлипывал детский – этот, несомненно, принадлежал спасенному моей скромной особой мальчишке. – Я не хотел далеко уходить! Это случайно получилось… прости меня, папа!

– Оставь его в покое, Сакхэм, – негромко произнес другой мужской голос, усталый и хрипловатый. – Он еще ребенок. Больше этого не повторится. Так, Айес?..

– Да! – с готовностью подтвердил провинившийся. – Никогда-никогда!

– Хорошо. Закончим этот разговор, – неохотно сказал тот, кого назвали Сакхэмом. – Тебе повезло, сын, что мы охотились рядом и услышали тебя. В другой раз этого не будет. Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому отвечать за свои ошибки.

Помолчали.

– Спит? – спросил мальчик.

Я услышала, как по направлению ко мне раздались легкие шаги, замершие у изголовья. Я затаила дыхание, борясь со жгучим любопытством, так и подмывающим открыть глаза…

– Не спит, – уверенно припечатал голос прямо у меня над ухом.

От неожиданности я моргнула. «Вот черт, всю маскировку испортили!..» Вздохнув, моя светлость открыла глаза. Рядом, склонившись надо мной, стоял мужчина лет тридцати, с суровым лицом и колючими серо-голубыми глазами. Светлые волосы, спускавшиеся до. плеч, были перехвачены на лбу кожаным ремешком.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Станислава, – с достоинством ответила я, ежась под его холодным взглядом. – А вас?..

Он не ответил. Я с трудом села, прижимая к груди меховое одеяло. Голова кружилась. Черт, как-то мне нехорошо… и… е-мое! Да я же, пардон, не одета! То есть практически совсем! В одном нижнем белье, извините за интимность!..

– Куда вы дели мою одежду?

– Сожгли, – равнодушно сказал блондин.

– Что?

– Волки сильно ее изодрали. Сошьешь другую.

– Да не умею я шить! – разозлилась я. – Кто вас просил? Штаны были почти целые!

– Не повышай голоса, женщина! – резко прервал меня блондин, дернув плечом. – По крайней мере, до тех пор, пока ты находишься в моем доме.

Ну, знаете… это уже совершенное свинство! Я, конечно, поняла, что слабый пол тут не в чести, но чтобы вот так!.. Я вздернула подбородок:

– А я не своими ногами к тебе в дом пришла! И в гости тоже не напрашивалась, на минуточку! Тоже мне – пуп земли!.. Между прочим, если бы не я, интересно, осталось бы что-нибудь вот от него?! – Я обличающе ткнула пальцем в притихшего пацана, притулившегося у огня рядом с угрюмым немолодым мужчиной – по-видимому, отцом.

Светловолосый сжал зубы и сказал, обращаясь к угрюмому:

– Сакхэм, оставь меня.

Тот взял сына за руку и, не проронив ни слова, вышел из пещеры. Из небольшой такой пещеры, с выдолбленным в одной из стен очагом, где весело плясало пламя. Мальчик на секунду замешкался и, ободряюще улыбнувшись мне, исчез за тяжелым пологом из шкур. Блондин обернулся и молча уставился на меня. Мне стало как-то не по себе. «Так, не будем нарываться, товарищ явно не в лучшем расположении духа… Еще боком выйдет».

– Ну, ладно! – Я поплотнее завернулась в одеяло. – Давай так – ты не выступаешь, я молчу… И хватит смотреть на меня, как на врага народа! Без твоего зырканья тошнит, словно космонавта на центрифуге…

– Ты вчера потеряла много крови.

«Как это – вчера?! А мне показалось, что прошло не больше часа… Стоп! Где Мыш? Где Таврус? Где все?.. Они же, наверное, меня ищут!»

– Мне надо идти. Спасибо за первую помощь… – Я попыталась встать, но не тут-то было – перед глазами поплыли разноцветные круги.

– Лежать! – скомандовал светловолосый, укладывая меня обратно.

«Нет, вот ведь нахал! Тоже мне, инструктор-дрессировщик!.. Вот я сейчас… ох господи, ну и шатает! Прав был длиннохвостый – валить оттуда надо было… нет ведь, полезла, защитница фигова!»

– У-у, – застонала я, тыкаясь носом в мех, – чтоб вас всех… умираю-ю…

– Выживешь, – усмехнулся блондин и отошел. Я закрыла глаза, чувствуя, как черный водоворот засасывает меня куда-то. «Мыш! Люди-и! Спасите…»

…Надоело. Надоело мне тут валяться! Уже неделя прошла – я от скуки зарубки на стене камешком делала, чувствую себя исключительно хорошо… а попробуй: встань! Сразу начинается – «Лежать!», «Молчать!»… Заботливый какой, вы только посмотрите… видеть его уже не могу! Уходить отсюда надо, это точно. Только вот каким образом? Попыталась один раз что-то вякнуть на эту тему, так он так зыркнул – жуть! И, главное, ведь не особо я ему и нравлюсь! Просто характер такой дурацкий. И на том спасибо, что по надобности из пещеры выпускает. Хотя, опять же, караулит… достал – хуже налоговой инспекции! Одна радость – мальчишка часто забегает, с ним не так скучно. Забавный такой. Правда, больше десяти минут за раз поболтать не получается – обязательно кто-нибудь явится и ушлет его из пещеры. Судя по обрывочным сведениям из рассказов Айеса, они представляли какое-то достаточно многочисленное племя. Странно, лично я, кроме него, его папаши (тот еще нелюдим, даже «здрасьте» из него не выжмешь!..) и блондина – хозяина пещеры, никого не видела. Зато– куча собак. Только они полудикие какие-то! Одну я вчера попыталась погладить, так псина мне чуть руку не оттяпала! Будто я ее чем-то оскорбила… А блондин, вместо того чтобы пнуть собаку, мне же устроил разнос!.. Странные люди. Кстати, как его зовут – я не знаю до сих пор. Самой не верится. Сто раз спрашивала, а он морду воротит и делает вид, что не слышит…

Ночь. Темно. Огонь в очаге потух, только угли краснеют. Я тихонько высунула нос из-под одеяла. Присмотрелась – вроде спит, мучитель. Рядом с очагом, прямо на земле, спиной повернулся… Осторожно, осторожно, выползаю из-под шкур и крадусь к выходу..

– Стоять! – раздалось сзади. Ну вот, пожалуйста, – снова здорово!.. И главное, раздражает – я ему что, овчарка служебная?!

– Ты вообще когда-нибудь спишь?.. – обернулась я.