Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну? – кротко поинтересовалась жертва моего террора. – Наигралась? Может, поставишь меня на ноги?..
– Папа, папа!..
Черт, опять. Я опустила крыса на камень и прислушалась снова. Нет, граждане, не глюки это! Испуганный детский голосок отчаянно звал на помощь. Я взобралась на самый большой валун.
По другую сторону хребта простиралась зеленая равнина, слегка затянутая предвечерним туманом. Внизу, прижавшись спиной к серой скале, стоял мальчишка лет десяти, в странной меховой одежде. На него медленно наступали четыре здоровенных волка.
– Па-апа! – снова закричал мальчик, вжимаясь в камни и закрыв лицо руками.
– Е-мое! – округлил глаза Мыш, карабкаясь ко мне на плечо. – Совсем страх потеряли, среди бела дня на людей кидаются!.. И, главное, не могли чего покрупнее найти? Пацан же им на один зуб…
Я инстинктивно сжала в руках секиру. Сердце, замирая от страха, бухнулось в пятки… Господи, что делается! Они же его загрызут!..
– Пошли к нашим, – торопливо зашептал крыс, дергая меня за ухо. – А то эти людоеды, чего доброго, заметят еще… ты хоть и не центнер весишь, но все же больше, чем этот детсадовец… Стаська! Не дури без толку!.. Это тебе не обезьянок по черепам лупцевать!.. Сожрут – и ботинок не оставят!
– Я без ботинок… – пробормотала я, не отрывая глаз от волков. Один из них пригнул голову и сделал шаг вперед…
Страх сразу куда-то пропал. Перепрыгивая через камни, я ринулась по извилистой тропинке вниз.
– Стаська! – орал перепуганный Мышель, вцепившись в меня всеми четырьмя лапами. – Куда ты?! Ненормальная!..
Я его не слушала. Кубарем скатившись с горы, моя светлость грохнулась прямо перед мальчишкой. Он, увидев меня, замолк, удивленно хлопая большими голубыми глазами.
– Привет, – сказала я. – Неприятности?..
– А где папа?
– Я за него… отойди-ка!
Стоявший ближе всех волчара глухо зарычал и напружинился. Я закрыла собой ребенка и, чуть пригнувшись, поудобнее перехватила рукоять секиры. Зверь прыгнул. Я выбросила тело вперед, размахнулась и рубанула с плеча. Волк взвыл и серебристым клубком откатился в сторону…
Их было больше. Руки уже не слушались, плечи онемели, а оставалось еще двое. Тот, первый, зарубленный, валялся неподалеку, второй, оставшись без лапы, исчез в наплывающих синих сумерках. Зато оставшиеся двое явно учились на чужих ошибках и сейчас пытались зайти со спины… И рано или поздно, но они меня достанут.
– Мыш! Быстро дуй в лагерь! Я прикрою…
– А ты?..
– Быстро, сказала!.. Зови остальных, а то через пять минут будет уже поздно…
Хвостатый соскочил с плеча и серой тенью взлетел вверх по тропе.
Хищники возобновили атаку. Пока что я успевала уворачиваться, но понимала, что долго не продержусь. О себе уже не думала. Ребенок. Они загрызут сначала меня, а потом – его.
– Ну, гады… – проговорила я, собрав последние силы и поднимая секиру над головой. – Живой я вам не дамся!..
Тот, что справа, пользуясь тем, что я отмахивалась топором от второго, сбил меня с ног и вцепился в штанину. Я завопила дурным голосом и съездила пяткой ему в лоб. Волк глухо зарычал, но зубов не разжал. Продолжая орать, я попыталась отползти в сторону, суча ногами в воздухе. Раздался треск ткани… Тому, кто придумал широкие штаны-трубы, надо ставить памятник! Если бы не они, ноги у меня уже не было бы… Ай!
Острые, как ножи, клыки полоснули кожу. Я выронила секиру.
– Отвали, козел!.. – визжала я, крутясь, как карась на сковородке. На помощь первому волку подоспел второй. «Ну, все, лайки-балалайки, сейчас из меня шашлык по-карски сделают…» Волчара с окровавленной мордой вцепился мне в плечо. Боль была жуткая!.. Знаете, вот что не переношу, так это боли. В нашей районной стоматологической поликлинике от меня уже все дантисты шарахаются! Особенно последний– я ему в процессе удаления моего кровного зуба нечаянно челюсть вывихнула… ну, рука у меня тяжелая, особливо со страху!.. Что и говорить – сейчас речь шла не о каком-то зубе, а о всеобщей целостности моего юного организма. Да чтоб я вот так просто позволила себя съесть?!
– Пшли вон, шавки! – взвыла я, хватая жующего мою руку хищника за мокрый нос. Ногти у меня острые… Волк взвизгнул, пытаясь вывернуться из моих цепких пальцев. А фигу тебе, веник мохнатый!..
Зато второй, не обращая никакого внимания на страдания товарища, кажется, нацелился мне в бок… Кровищи-то, кровищи!.. И рука затекла… не могу больше. Где Мыш?! У-у-у, помирать неохота!..
В воздухе захлопали большие крылья. Волки, оставив в покое мою недоеденную персону, затравленно зарычали и, пригибаясь к земле, стали отползать. Я задрала голову – с неба на нас спускалась черная тень. Волки, недолго думая, дернули в разные стороны, поджав хвосты.
Час от часу не легче!.. На землю, приминая высокую траву, опустилось крылатое чудовище размерчиком с нехилого бегемота: широкие, покрытые перьями крылья, мохнатое туловище с густой шерстью, на двух массивных лапах – устрашающие когти. Я поднялась с земли и попятилась назад. Краем глаза проверила– что там мальчишка?.. Жив, болезный, стоит у стеночки с квадратными глазами…
Зверь повел крупной головой в нашу сторону и раздул ноздри. Ну и чудище, да волки по сравнению с ним – щенки слепые!.. Интересно, оно тоже будет нас есть?..
Существо открыло зубастую пасть и издало странный горловой звук, нечто среднее между львиным рычанием и уханьем совы.
– Папа!.. – пискнул мальчик. Папа… Угу! Хотела бы я посмотреть на этого самого «папу»! Сынулю чуть не сожрали, а его непонятно где носит… И это еще… небесное создание!.. Стоит, смотрит. Глаза желтые, как у кошки. И вроде нападать не собирается.
– Ну и птичка, – пробормотала я, разглядывая пернатого. – Эй!.. Ты не злой?
Зверь повернул голову набок, прислушиваясь. Переступил с лапы на лапу. И, шевельнув крыльями, сделал два неуверенных шага вперед. Да он меня сам слегка побаивается!.. Я медленно протянула руку и коснулась ладонью шеи чудовища. Оно чуть вздрогнуло и посмотрело мне в глаза. Настороженно так посмотрело.
– Не будешь кусаться? – спросила я, погладив его по голове. – Хороший…
Мальчик глядел на меня, как на опасную сумасшедшую. Зверь моргнул кожистыми веками и… мур-лыкнул, почти как кот! «Слава богу, хоть одно нормальное, травоядное животное. Сил же никаких нет со всеми драться. Да и не только – драться… Вообще ни на что сил нет. И голова кружится. И слабость какая-то…»
Невдалеке, стремительно приближаясь, раздался громкий собачий лай. Охотники?.. Ну вот, наконец-то… к шапочному разбору!.. Мальчик встрепенулся и радостно закричал:
– Папа!
Лай стал слышен совсем близко. Крылатый зверь дернулся всем телом и, издав громкий пронзительный крик, неожиданно легко взмыл вверх.