Что касается Пруденс, то она не пошла бы ни на какую прогулку, если бы не заметила, как Карлотта отправилась куда-то совершенно одна. Девочкам младших классов запрещалось покидать школу поодиночке, а Пруденс уже давно подозревала, что Карлотта время от времени нарушает это правило.

В этот день она успела увидеть, как Карлотта направляется через школьный двор в сторону маленькой калитки в садовой стене довольно далеко от здания школы. Пруденс стояла у окна в своей комнате, но её зоркие глаза тотчас углядели Карлотту.

«Интересно, куда и зачем она ходит одна? – недобро подумала Пруденс. – Наверняка бегает общаться с такими же безродными друзьями, про которых никому не рассказывает. Хорошо бы проследить за ней и всё узнать».

Пруденс была хитра. Она понимала, что не следует предлагать Пэм Бордмен следить за Карлоттой. Несмотря на почтительное отношение к подруге, Пэм никогда не согласилась бы на бесчестный поступок. Поэтому Пруденс поступила иначе.

Сбежав вниз, в общую гостиную, она обнаружила Памелу на её обычном месте с книжкой в руках.

– Привет, Пэм! – воскликнула Пруденс. – Пошли на прогулку! Сегодня так хорошо в поле! Пойдём со мной, пожалуйста. Тебе полезно гулять.

Пэм всегда была отзывчивой. Она захлопнула книгу, надела шляпу и взяла блокнот.

Девочки пересекли школьный двор, шмыгнули в калитку и пошли полевыми тропинками. Пруденс зорко смотрела вперёд и вскоре заметила вдали фигурку в школьном блейзере, которая поднималась на холм.

– Ой, смотри, кто это там? – весело сказала она Пэм. – Давай не будем терять её из виду, а потом, может быть, вернёмся в школу все вместе.

– Вряд ли, – возразила Пэм. – Эта девочка идёт одна, а значит, она – старшеклассница. Она не захочет идти с нами.

– Точно, я и забыла, – согласилась Пруденс. – Но мы всё равно можем пойти той же дорогой. Она, наверное, знает тут все тропинки.

И подруги пошли следом за Карлоттой. Та поднялась на холм, а затем спустилась по противоположной стороне в следующую долину, где разбил большой лагерь цирк-шапито. Повсюду стояли фургоны и клетки, а в центре поля раскинулся огромный шатёр.

– Это же цирк, который приехал в Трентон, – догадалась Пруденс. – Но вряд ли Карлотта идёт в цирк, ведь сейчас нет представления.

– Почему ты решила, что это Карлотта? – удивилась Пэм. – Это невозможно! Ей запрещено ходить одной. А ты не можешь разглядеть человека с такого далёкого расстояния!

Пруденс рассердилась на себя, что случайно выболтала, за кем они идут.

– Ты не представляешь, какое у меня хорошее зрение, – быстро нашлась она. – А ты носишь очки и поэтому видишь гораздо хуже. Но я просто уверена, что там впереди Карлотта. И это так на неё похоже – нарушить правила и потихоньку убежать!

– Да, пожалуй, – согласилась Пэм.

Ей, несмотря ни на что, была симпатична эта мгновенно вспыхивающая девчонка, которая не боялась нарушать правила, если они мешали ей выполнить задуманное. Карлотта всегда шла прямо к цели, не замечая преград и запретов, как будто их вовсе не существовало.

Вслед за Карлоттой девочки спустились на большое поле и увидели, как она заговорила с лохматым, грубоватым на вид конюхом. Он улыбнулся и кивнул ей. Тогда девочка отправилась дальше, туда, где разместили прекрасных цирковых лошадей. Подруги и оглянуться не успели, как она уже запрыгнула на спину одной из лошадей, и та послушно помчалась по полю, хотя была без седла и сбруи.

Пэм и Пруденс замерли от изумления. У Пруденс было много разных предположений о том, что́ собирается делать Карлотта, но ей и в голову не приходило ничего подобного. Она не верила своим глазам! Девочки стояли и смотрели, как лошадь галопом скачет по полю, как она замедляет бег и замирает на месте.

Подошёл конюх, с которым Карлотта разговаривала. Он тоже следил за маленькой наездницей, а теперь крикнул ей что-то и указал на другую лошадь, крепкую и коренастую, которую, наверное, запрягали в повозку.

Карлотта ответила, соскочила с первой лошади и подбежала ко второй. В мгновение ока она запрыгнула коренастой на спину, что-то крикнула ей, и та тоже побежала по полю. Тут Карлотта выкинула номер, от которого Пэм и Пруденс, прятавшиеся чуть в стороне, просто остолбенели. Карлотта встала ногами лошади на спину и, балансируя на полном скаку, заставила её бегать кругами, словно на арене цирка!

У Пруденс губы сами собой сжались в узкую полоску.

– Я всегда знала, что с Карлоттой что-то не так, – сказала она Пэм. – Теперь понятно что. Да она просто-напросто циркачка! Как мисс Теобальд могла принять её в школу?! Это ужасно! Что скажут люди?

– Давай не будем ябедничать, Пруденс! – робко попросила Пэм. – Пожалуйста! Это Карлоттин секрет, а не наш. Не надо её выдавать.

– Ладно, подождём немного, – злорадно ответила Пруденс. – Подождём. А сейчас пойдём, пока она нас не заметила.

И подруги вернулись в школу. Они почти не разговаривали на обратном пути. Пруденс мысленно торжествовала: наконец-то она узнала о Карлотте кое-что интересное. А Пэм нервничала и переживала, что Пруденс выдаст секрет Карлотты и заодно втянет в неприятности и её. Они добрались до школы как раз к чаю.

Пат и Изабель видели, как они вошли в здание, и очень удивились.

– Вы что, ходили на прогулку? Да ведь вас обеих никакими силами из дому не выманишь!

– У нас была чудесная прогулка! – заявила Пруденс. – Мы видели столько всего интересного!

– Что ты нашла, Пэм? – поинтересовалась Хилари, заметив, что у Памелы через плечо висит коробка для образцов.

Пэм покраснела. Она ничего не нашла, так же как и Пруденс. Похоже, вся их прогулка превратилась в слежку за Карлоттой, а потом в молчаливое возвращение домой, полное мыслей о той же Карлотте. Пруденс ни разу ни единым словом не обмолвилась о науке или природе, а Пэм не решалась остановить её, когда видела какие-либо интересные образцы.

Пруденс заметила, как смутилась Пэм из-за того, что они не принесли ни одного цветочка для урока биологии, и быстро соврала:

– Мы притащили кучу всего. После чая покажем. А то сейчас очень есть хочется… О, а вот и звонок на чай.

Пруденс знала, что никому особо не интересно, что они там принесли, и после чая все забудут об этом разговоре. Она подтолкнула Пэм к умывальникам, чтобы сполоснуть руки перед едой.

Пэм молча мыла руки. Она не любила врать и не понимала, как Пруденс может преспокойно лгать и при этом громко возмущаться, когда другие делают что-то не так, как положено.

«Наверное, она солгала, чтобы не выдавать Карлотту, – сказала себе Пэм. – Прикрыла её».

Карлотта к чаю опоздала. Наспех извинившись перед мисс Робертс, она торопливо села за стол. Лицо у неё раскраснелось от бега, а кудрявые чёрные волосы растрепались, хотя она пыталась их пригладить.