– До семнадцати окошко работает.

Я улыбнулся:

– Сделайте одолжение, помогите мне.

Медсестра усмехнулась:

– Ну ничего прям с собой поделать не могу, как увижукрасивого мужчину, так таю! В чем дело?

– Шестнадцатого февраля отсюда выписывалась молодая мать,Алена Сытник… впрочем, не могли бы мы поговорить где-нибудь наедине?

Медичка кокетливо стрельнула глазками:

– С вами? С превеликим удовольствием. Идите за мной.

Попетляв по коридорам, мы оказались в довольно просторнойкомнате, служащей персоналу местом для отдыха. У окна стоял стол, заставленныйчашками, чуть поодаль гудел старенький холодильник. Медсестра села напродавленный диванчик и, положив ногу на ногу, протянула:

– Ну… о чем болтать станем?

Ее халатик распахнулся, показались круглые, полные коленки.Чтобы придать беседе официальный характер, я вынул удостоверение.

– Разрешите представиться. Иван Павлович Подушкин, сотрудникагентства «Ниро».

– Катя, – протянула женщина, – можно без отчества, потомучто я молодая совсем, юная даже.

– Так вот, Катя, попытайтесь вспомнить, кто дежурил вродильном доме 16 февраля.

– Так полно народа! И хирург, и детский врач, и акушер…

Я понял, что неправильно поставил вопрос.

– Кто выписывал молодых мам в тот день?

– Врач.

Опять я не так спросил.

– Я имел в виду, кто приносил младенцев?

– А… этим занимаются медсестры, строго по очереди, –улыбнулась Катя, – вернее, положено, чтобы новорожденных выдавали всего двое,из детского отделения, но мы все в этой процедуре участвуем, потому что отцымедсестре платят, в конце дня приличная сумма набирается.

– Можно выяснить, кто занимался этой работой в тот день?

– Легко, – улыбнулась Катя, она взяла с подоконника толстуютетрадь, перелистала ее и сообщила: – Лиза Иконникова.

– А где ее можно найти?

Катя почесала переносицу, потом сняла трубку допотопноготелефона, покрутила диск и спросила:

– Патология? Это кто? Привет, Нин. Скажи, Лизка Иконниковакогда теперь работать будет? Да ну? Она же вчера дежурила, я с ней в столовойвместе обедала. А-а-а, тогда понятно. Тут к ней мужчина пришел, красивый,высокий такой. Ну не знаю, может, замуж позвать хочет!

Поговорив по телефону, Катя повернулась ко мне:

– Вам повезло. Лизка сегодня опять на дежурстве. Аллуподменяет, у той ребенок заболел. Ступайте на пятый этаж. Впрочем, пойдемте, япровожу.

Минут через десять я очутился в другой комнате для отдыха,такой же, как на первом этаже, только чайник тут стоял не белый, а черный. Лизаже очень напоминала Катю, женщина средних лет с усталым лицом, на котором привиде меня появилось кокетливое выражение.

Некоторое время ушло на то, чтобы объяснить Лизе ситуацию,потом я показал ей фото в газете. Медсестра внимательно изучила снимок.

– Нет, – покачала она головой, – в первый раз парня вижу.

– Посмотрите повнимательней, – попросил я.

Лиза поднесла снимок к глазам.

– Ну, у нас женщины в отделении подолгу лежат, всехродственников узнать успеешь: и мать, и мужа, и сестер. Только такого дядечку яне встречала. Но ведь в родильном доме не только патология есть. Бываютнормальные роды: приехала ночью, к утру младенец появился, полежала пять дней –и на выписку.

– Значит, вы не в курсе, чей он муж?

– Нет.

– Вот жалость-то, – протянул я, – думал, вы вспомните, когоон забирал.

– Слышь, Лизка? – закричала полная девушка, влетая в сестринскую.– Куда… ой, простите!

– Вечно ты, Аня, вопишь, – укоризненно покачала головойЛиза, – шумишь без толку, а у меня человек из милиции.

– Все, все, молчу, – прижала палец к губам Аня, потомбросила взгляд на лежащий перед Лизой снимок и снова перешла на ор.

– Это кто там, а? Дайте гляну. Твоя фотка?

– Нет, – сердито ответила Лиза.

– Да? У нас снято, внизу, на выдаче, – радовалась Аня.

– А вы откуда знаете? – спросил я.

– Так вот стенд на стеночке висит «Как правильно пеленатьребенка», мы его сами сделали, – воскликнула Аня, – и дядьку этого я помню!

Коротко обстриженный ноготок девушки ткнул в лицо человека,которого умершая Валерия назвала своим мужем.

– Вы знаете его? – обрадовался я.

– Ага, – кивнула Аня и, бросив газету на стол, взяла чашку.

– Как его зовут? – быстро спросил я.

– Понятия не имею, – пожала плечами Аня.

– Но вы только что сказали, что знакомы с ним.

– Я такого не говорила, – возмутилась она, – я имела в виду,что знаю, как зовут мамочку, к которой он явился. Вероника Смыслова.

– Вероника? – воскликнула Лиза. – Это ее муж?

– Хахаль, – пояснила Аня. – Супруга у Смысловой отродясь небыло.

– Но к ней ни разу никто не пришел, – продолжала недоумеватьЛиза, – сколько времени у нас провела, а ей даже печенья не передали.

– Ага, – кивнула Аня, – точно. Когда ее на выпискуназначили, я младенца потащила и думаю, ну, тут мне ничего не обломится, никакихпряников. Выношу конверт и понимаю, что совершенно права. Стоит Вероникаодна-одинешенька. А потом этот мужик откуда ни возьмись выруливает, с веником,одет вполне прилично. Сунул мне сто рублей, конверт забрал, Веронику подхватилпод руку и утопал. Я еще удивилась: ну и дела. Ника все время, что у наслежала, на лестнице ревела, по документам она не замужем, а тут такой кент,старый, правда, лет тридцать пять небось натикало, но ведь, когда ребенкародишь, особо выбирать не приходится.

Я посмотрел на щенячье пухлое личико медсестры. Да уж, ейвсе, кто перешагнул тридцатилетний рубеж, кажутся древними старцами.

– Можно каким-то образом узнать координаты ВероникиСмысловой?