Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Один аккорд? — спросил он.
Она улыбнулась, и тепло ее счастья наполнило его радостью.
— Большой палец здесь. — Она показала ему, и это выглядело легко. Легкое прикосновение, которое создавало магию. — Средние пальцы согнуты. Кончик мизинца вот тут.
Стефано последовал ее указаниям. Она кивнула.
— Очень хорошо. А теперь возьми скрипку и крепко держи ее за гриф.
Она протянула скрипку ему, и он ощутил гладкость дерева, все еще теплого от ее руки.
— Не роняй ее, но и не души.
Голос Люси звучал близко, и он все еще слышал в нем улыбку.
— Встань так, чтобы ноги были на ширине плеч, и расслабься.
— У меня в руках трехсотлетний инструмент известной скрипачки Люси. Я не могу расслабиться.
Он почувствовал ее тепло. От осознания того, что она стоит рядом, у него по спине побежали мурашки.
Люси фыркнула.
— Справедливое замечание. А теперь положи скрипку на плечо, сюда положи щеку и подбородок, постарайся не напрягаться…
Он просто слушал ее мелодичный голос, следовал ее указаниям.
— Мне нужно немного настроить тебя, хорошо? — сказала она.
— Конечно.
Руки Люси легли на его плечи, и он оказался в плену ее нежных прикосновений. Он растворился в ней, забыв о ценном инструменте, который держал в руках, полностью сосредоточившись на ней, потому что никого другого не существовало.
Люси отошла немного в сторону и посмотрела на него.
— Ты само совершенство.
Он хотел бы быть таким… Но этого человека больше не существовало. И все же он будет притворяться — ради нее.
— А теперь проведи смычком по струнам.
Стефано повиновался. Скрипка издала неземной визг. Он тут же остановился.
Люси рассмеялась.
— Все так делают, когда играют в первый раз, даже я. Дело не в том, чтобы потерпеть неудачу, а в том, чтобы не сдаваться. Вот.
Она немного поправила положение руки, ее пальцы согрели его кожу.
— Попробуй еще раз.
Он так и сделал, и нота пронеслась сквозь него чистым, четким звуком.
— Ты сделал это!
Ее улыбка была подобна полуденному солнцу, падающему на снег. Она ослепила его.
— Прекрасно сыгранное «ми»! Я понимаю, что это не пианино, но ты сказал, что всегда хотел играть на каком-то инструменте. Может, ты научишься?
Он вернул ей скрипку и смычок, и она убрала их в футляр.
Люси отодвинула скрипку в сторону и согнула руку. Помассировала запястье.
— Что с твоей рукой? — тут же спросил Стефано.
— Я получила травму, но все не так уж плохо.
— И я попросил тебя сыграть для меня. Мне очень жаль. Я не знал.
Она не захотела играть, когда он попросил, и, возможно, именно по этой причине.
— Это было правильно. Я была на распутье. Играть уже не так радостно, как когда-то. Я все думала, не остановиться ли мне… Но кем бы я тогда была?
Это было до ужаса знакомое чувство.
Люси продолжала теребить большим пальцем запястье, потом плечо. Он надеялся, что сегодняшняя игра не причинила ей вреда. А если и так, то это еще одна причина чувствовать себя виноватым.
Стефано, поколебавшись, предложил:
— Можно мне?
Люси протянула ему руку, и он нежно взял ее в свои ладони. Он провел пальцем по каждому пальцу. Зрачки ее золотистых глаз расширились и потемнели.
— Кто бы мог подумать, что в человеческой плоти может заключаться такое мастерство?
Он разминал ей ладонь. Она тихо застонала.
— Ты талантлив в массаже. Лучше, чем мой физиотерапевт. — Люси подняла на него глаза. — Это так приятно.
Он не должен быть так близко к ней. Не должен прикасаться к ней. Потому что все, что он хотел сделать, — это поцеловать ее.
— Ты — чудо, — прошептал Стефано.
Он взял ее руку и положил себе на грудь. Тепло ее ладони почти прожгло его одежду. Она посмотрела на него, ее губы приоткрылись, щеки все еще были розовыми, зрачки — широкими и темными, почти скрывая теплый медово-коричневый цвет.
Он обхватил ее подбородок свободной рукой и наклонился к ее губам. Люси встретила его на полпути. Их губы соприкоснулись, и как будто что-то внутри их взорвалось, когда они ожили. Она скользнула руками вверх, по его плечам и в волосы, крепко сжимая их, словно не желая отпускать. Он обнял ее и привлек к себе.
В камине тихо потрескивал огонь, согревая комнату и наполняя ее сумеречным сиянием. Здесь не было никого, кроме них двоих.
Стефано замедлился, прежде чем страсть полностью овладела им, и отстранился. Люси издала приглушенный звук протеста.
— Я жажду тебя, Люси. Жажду заняться с тобой любовью, и к черту завтрашний день. Скажи, что ты тоже этого хочешь.
Она посмотрела на него, ее губы были ярко-розовыми, янтарные глаза изучали его лицо. Она не отталкивала его, но он все же ослабил объятия. Стефано понимал разницу в их положении. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя обязанной ему за то, что приютил ее в замке. Он был в положении власти, но ему нужно было, чтобы она знала, что все под контролем.
— Если ты не хочешь того, что я делаю, я уйду. Тебе нечего бояться.
Уголки ее идеального рта приподнялись, когда Люси снова запустила руки в его волосы. Сердце билось сильно и быстро.
— Я тебя не боюсь. — Ее голос звучал мягко, как падающий снег. — Отнеси меня в постель, Стефано.
Он застонал и заключил ее в объятия. Ее губы приоткрылись, а глаза горели восхитительным пламенем. Стефано прошел небольшое расстояние до своей кровати и осторожно положил ее на одеяло. Она нуждалась в заботе, в почтении, эта женщина, которая играла как ангел.
Стефано скинул ботинки и лег на нее. Тело Люси под ним было гибким и податливым. Она раздвинула ноги, и он устроился между ними, отдыхая в ее тепле, изнывая от желания. Он снова припал губами к ее рту, и она приветствовала его. Их языки соприкоснулись, и Стефано едва не застонал от наслаждения. Ее аромат был насыщенным, как малина со сливками.
Он скользнул рукой ей под топ, скользнул по боку, по ребрам, и она задрожала.
— Холодно? — пробормотал Стефано.
Ему следовало бы затащить ее под одеяло, но в данный момент он просто хотел быть здесь… с ней. Люси обхватила его ногами, прижимаясь к нему, и у него перехватило дыхание.
— Не рядом с тобой.
Его рука поднялась выше, к набухшему соску под бюстгальтером. Он обвел его пальцем. Когда его губы нежно обхватили его, спина Люси выгнулась,
