* * *

Ещё с самого утра мне звонил отец Туманова.

«Что ему нужно? — спросил я Игоря, не желая портить себе настроение, которое только-только начало полностью соответствовать окружающей обстановке. — Деньги-то он получил».

«Полагаю, хочет рассказать тебе… пардон, мне, как неправильно я себя веду, — с тихой грустью ответил мне Туманов. — Что это недостойно княжеской фамилии и прочее, и прочее».

«Пф-ф, — то ли подумал, то ли сказал я вслух. — Полгода в коме, почти помер, теперь можно делать, что угодно. Вообще, почему тебя так папаша не любит?»

«Ох, это старая и грустная история…» — начал было Игорь, но я его оборвал.

«Тогда точно не сейчас. Не хочу сдувать пыль со старых скелетов в шкафах, — я улыбался светлейшему князю, входящему на борт. — Давай когда-нибудь потом. Никогда тебя устроит? Получишь назад тело и грузи кого хочешь! А пока развлекайся!»

Затем пришло грозное сообщение от Туманова-старшего.

«Ты позоришь наш род. Немедленно прекращай и приезжай домой!»

Восклицательных знаков там было больше, чем букв, но я все сообщения до поры до времени игнорировал, а после и вовсе отправил в небытие.

— Жить нужно в кайф, папаня, — проговорил я, вспоминая такого же занудного и уравновешенного Дзена, вечно пекущегося о равновесии сил и порядке. Неужели все отцы такие? Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и огляделся.

На меня чуть ли не в упор смотрела уже ставшая мне знакомой брюнетка, одетая в практически ничего не прикрывающий халатик.

Я ринулся к ней, стараясь не отводить взгляд, чтобы не дать ей возможности исчезнуть.

— Туманоффф! Айгуорь Туманоффф! — раздался взволнованный женский голос за моей спиной, коверкающий моё имя диким акцентом.

— Да твою же богиню плодородия, — выругался я, останавливаясь и оборачиваясь.

Если бы не паника в голосе зовущей, ни за чтобы не отвлёкся от цели.

Ко мне бежала одна из тех девиц, с которыми некоторое время назад удалился к себе Дон Гамбино. Делал он это, надо сказать несколько раз каждый день. Кремень, а не мужчина. Хотя и я не особо отставал от друга.

— Айгуорь! Там Карлито плохо! — крикнула мне полуодетая девица, видя, что я её слушаю.

— Что с ним? — спросил я, следуя за ней в каюту друга. — Икрой подавился? Или кто-то из вас ему слишком сильно грудью по лбу засветил?

— Кажется, он умирает, — без нотки иронии ответила тёмненькая модель, и вот тут я понял, что дело-то серьёзное.

Забежав в каюту Карлито, я увидел то, что поразило меня до глубины души. Нет, понятно, что девочек такого уровня учат всему, но, когда видишь, как две обнажённые красотки делают престарелому мачо непрямой массаж сердца, это прям улёт. Причём, одна, считая, давила на грудь, а другая в нужные моменты вдувала в него воздух.

— Разойдитесь, девоньки, — попросил я, присаживаясь рядом. — Дайте-ка я приведу этот реликт в состояние бурной жизнедеятельности.

При первом же прикосновении стало ясно, что, несмотря на все профессиональные усилия девиц, дон Гамбино мёртв, как капитан «Титаника». А, может, и ещё мертвее. Сердце его не билось уже минуты две-три.

Я с сомнением посмотрел на шкалу божественной благодати, светившейся у меня на руке. Семь с половиной процентов… Ну и что я с этим добром смогу нафеячить? Ладно, попытка не пытка, правда, Б. Д. Сёма?

Приставив ладони к груди Карлито, я принялся вливать в него божественную благодать.

«Может, уже отпустим деда? — с удивлением услышал я голос Игоря в голове. — Всё-таки он неплохо пожил».

«А вот такого я от тебя не ожидал, — ответил я, стараясь не отвлекаться от воскрешения дона Гамбино. — Он же ещё Россию не посмотрел, а ты его уже закопать хочешь! Нет, пусть мучается ещё, как минимум, две недели. Он мне нравится. В отличие от тебя, он умеет отрываться по полной».

«Ага, как тромб, — заметил на это Туманов. — Ладно, как знаешь».

И снова отошёл во мрак своей части сознания.

И вовремя, так как, закашлявшись, очнулся Карлито.

— Что это было? — с явным трудом спросил он меня, с подозрением оглядывая перепуганных девочек, стоявших за моим плечом.

— Уникальное предложение нашего круиза, — ответил я, делая вид, что говорю на полном серьёзе. — Вы смогли посмотреть сразу этот свет и тот.

Дон Гамбино рассмеялся в голос. Кожа его лица быстро приобрела здоровый цвет.

— Жалко, я зажмурился, — ответил он, подмигивая и вставая с пола с моей помощью, — и ничего-то на том свете не разглядел.

— Пока трансферов туда больше не предвидится, — я развёл руками, чем вызвал ещё один приступ хохота. — Кстати, девчата тебя очень усердно пытались не отпустить. Я бы на твоём месте им премию выписал.

И с этими словами я глянул на свой индикатор божественной благодати, который был виден только мне одному. И с удивлением увидел, как просевшие до нуля показатели, вдруг поползли обратно наверх, а сам индикатор засветился зелёным.

Ого! Получается, что, помогая кому-то, я тоже поднимаю её уровень⁈ Вот это здорово. Что ж, запомню. Правда, вряд ли мне это пригодится в оставшиеся тринадцать… или двенадцать? Чёрт, запутался уже в днях. Короче, вряд ли мне это понадобится.

* * *

Чуть раньше, в тот самый момент, когда Игорь Туманов спешил по палубе яхты вслед за тёмненькой моделью, в него целилась девушка из снайперской винтовки. Это был профессионал, широко известный в весьма узких кругах, в частности, в пределах старушки Европы и самую малость за её пределами.

После нескольких провалов подряд, было принято решение нанять её, как исполнителя с безукоризненной репутацией.

О том, что яхта зайдёт именно в этот порт, стало известно ещё вечером. Поэтому Эльза, такой позывной был у девушки-снайпера, приехала загодя, расположилась поудобнее на вершине маяка и провела все необходимые приготовления.

Осечки быть не должно. Ей не нужны были пятна на её безукоризненной репутации.

В нужный момент, когда ничего не могло помешать пуле прошить череп указанного человека, Эльза выстрелила.

— Кхер, — выкрикнула чайка, пересекавшая в этот момент траекторию полёта, будто издеваясь над снайпером. Возможно, там был совершенно другой крик, но Эльза услышала именно: «Кхер». И затем белые перья выстлали морскую гладь на полпути до яхты.

Нецензурно выругавшись, Эльза перезарядила винтовку. Но при следующем выстреле ствол винтовки разворотило лепестками,