Даже Нарыв избегал его — тот, кто дружит с изгоем, и сам становится не лучше.

Арлиан надеялся, что они скоро успокоятся и перестанут злиться. Его никогда особенно не любили, но юноше удавалось неплохо ладить со своими товарищами, и врагов у него не было — до настоящего момента.

Может быть, возвращение Кровавой Руки поставит все на свои места и его перестанут травить.

Подъемник снова заработал, рассыпанная руда отправится наверх, и жизнь вернется в прежнее русло.

Или, когда скопившаяся за три смены руда окажется наверху — все тележки были наполнены до краев, и куча внизу росла, поскольку поднять ее не представлялось возможным, — его простят за то, что он проявил милосердие и спас того, кто этого не заслужил.

Впрочем, Арлиан не особенно рассчитывал на благополучный исход и потому продолжал носить все свое имущество в мешке на поясе. Сейчас он никому не доверял.

Краем глаза он заметил какое-то движение и успел наклониться, когда в него полетела полная лопата руды.

— Извини, — неискренне проворчал Брюзга.

— Интересно, а вам не приходило в голову, — спросил Арлиан, не обращаясь ни к кому в отдельности, — что место Кровавой Руки мог бы занять кто-нибудь значительно хуже?

— А мне интересно, — заметил Брюзга, — может ли кто-нибудь быть хуже и как относится к случившемуся тень Диниана. Думаю, он зол не меньше меня.

— Заткнись, — рявкнул Маслолей, — или увидишь, что я могу стать твоим самым страшным кошмаром!

— Мне в кошмарах снятся драконы, — пробормотал Арлиан.

На спину ему опустился хлыст.

— Ты считаешь, что мне далеко до дракона?

Не обращая внимания на набухающий след от хлыста, Арлиан повернулся и молча посмотрел на надсмотрщика; в конце концов, ему ведь приказали заткнуться.

Тот смутился на мгновение, а потом снова поднял хлыст.

— Работай! — проревел он.

Арлиан послушно подхватил лопату. Кое-кто из рабов замер на месте при упоминании драконов, многие испытывали суеверный ужас перед легендарными существами, которые когда-то правили миром, и Арлиан знал, что они считают, будто Маслолей навлек на всех беду, легкомысленно заговорив о них вслух.

Возможно, они правы. Из всех обитателей рудника Арлиан единственный видел настоящих драконов, хотя по-прежнему ничего не знал о них. Может быть, тот, кто упоминает их без надлежащего уважения, действительно навлекает на себя несчастья. И разговоры его деда о драконьей погоде привлекли драконов, которые и уничтожили Обсидиан.

Впрочем, Арлиан не особенно в это верил. Но даже если и так, он твердо решил расквитаться с драконами за причиненную несправедливость или умереть в попытке им отомстить.

— Наполняйте до краев! — приказал Маслолей. — Наверху ждет дополнительный вагончик — придется наверстывать то, что мы упустили за время, когда подъемник не работал.

— А если веревки снова не выдержат? — спросил кто-то.

— Выдержат, — заявил Маслолей. — Их везде заменили. — Он криво усмехнулся и добавил: — Лично я внизу стоять не собираюсь. У меня с мозгами полный порядок!

Кое-кто из рабов улыбнулся, несколько человек рассмеялись. Арлиан — нет.

Через десять минут подъемник наполнили до краев, и Маслолей приказал рабам отправляться в туннели, прежде чем дать сигнал, чтобы его начали тянуть наверх. Сам же прижался к стене колодца, стараясь держаться подальше от подъемника, механизмы которого сердито ворчали, вытягивая непривычно тяжелый груз.

Рабы наблюдали за происходящим, с нетерпением дожидаясь обеда. Им было страшно интересно, выдержат ли новые тросы и вернется ли сегодня Кровавая Рука.

Подъемник скрылся в темноте. Потом послышался знакомый звук — началась разгрузка.

Тросы выдержали. Рабочие наверху стучали лопатами, перекладывая руду из подъемника в пустые вагончики.

Напряжение понемногу спало, и рабы заговорили между собой, только Арлиан держался в стороне от остальных, в тени туннеля.

Наконец руду разгрузили, послышалось несколько глухих ударов — в подъемник складывали мешки с едой. Рабы, которые стояли, прислонившись к стенам, или сидели на полу, быстро вскочили на ноги, дожидаясь сигнала.

Подъемник начал опускаться, снова заскрипели механизмы — на сей раз не так натужно, поскольку новый груз весил значительно меньше руды.

Арлиан выглянул из туннеля, наблюдая за тем, как громадный железный ящик медленно ползет вниз.

На краю, ухватившись за один из тросов, стоял Кровавая Рука и метал в рабов сердитые взгляды.

Вот и ответ на один из вопросов — Кровавая Рука вернулся, и, хотя на голове у него была повязка, а лицо украшали синяки и царапины, он, похоже, не особенно пострадал от того, что с ним произошло.

Ранения, которые он получил, не шли ни в какое сравнение с тем, что он сотворил с Динианом, и Арлиан это знал, но, возможно, рудокопам станет немного легче.

А как насчет него самого? Почему он спас Кровавую Руку, вместо того чтобы позволить Судьбе отплатить надсмотрщику за то, что он сделал с Динианом, и утешить тень несчастного?

Подъемник опустился, Кровавая Рука и Маслолей знаком показали ближайшим из рабов, чтобы те подошли. Крысолов и три рудокопа бросились разгружать бочонки с водой, бутыль с маслом для ламп и мешки с едой, благодаря которой рабы продержатся еще день или даже два.

Затем их снова отогнали от колодца, и Маслолей отправился наверх.

Подъемник никогда не оставался внизу дольше чем на пару минут, обязательно под наблюдением одного или обоих надсмотрщиков и только когда в верхнем туннеле находились люди; владельцы рудника боялись, что рабы попытаются выбраться наружу по тросам. В конце каждой смены всегда происходило одно и то же — вниз опускался пустой подъемник, его наполняли рудой, поднимали наверх, разгружали в вагончики, и подъемник снова отправлялся на дно колодца. На сей раз с обедом для рабов — в соответствии с количеством руды, которую они добыли за смену. Вместе с едой прибывал новый надсмотрщик. Тот, чья смена закончилась, возвращался наверх и закреплял подъемник, чтобы рабы не смогли до него добраться.

Кое-кто из более смелых рабов предлагал сначала опускать подъемник с едой и надсмотрщиком, а потом поднимать руду наверх — чтобы сэкономить одну ездку. Но ответ — если надсмотрщики до него снисходили — всегда звучал одинаково: рабы будут быстрее и старательнее загружать руду, зная, что получат ужин, только когда все сделают.

Когда подъемник скрылся в темноте, Кровавая Рука остался на дне колодца в полном одиночестве, он стоял и молча разглядывал рабов.

Куча тряпья по-прежнему лежала на своем месте, теперь ее обильно присыпала серая пыль и мелкие камешки. Обрывки старых перетершихся канатов, из-за которых произошел несчастный случай, валялись в углу. Бочонки с водой и бутыль с маслом стояли в стороне.