Я смотрел на нее внимательно пару минут. Она выглядела счастливой под открытым небом, среди сородичей. Но я знал лучше других ужасные последствия ее укуса. Лучше не рисковать.

— Я не думаю, что мы должны оставить её здесь, — сказал я.

— Очень хорошо, — согласился Себа, поджал губы и мягко свистнул.

Мадам Окта вернулась в свою клетку, сразу откликнувшись на свист, хотя, переступив порог, она прижалась к решетке, как будто ей было одиноко. Мне стало жаль её, но напомнил себе, что она просто паук, и у неё не может быть чувств.

Себа играл какое-то время с пауками, насвистывая и предлагая им ползти за ним. Я схватил флейту — на самом деле это был просто красивый оловянный свисток — из клетки мадам Окты, и присоединился к нему. Мне потребовалось несколько минут, чтобы настроить мои мысли на пауков — с ними не так легко наладить мысленный контакт, с как мадам Октой — но Себа и я развеселились, когда я начал управлять пауками, позволяя им прыгать между нами и прясть паутину, соединяющую наши ноги и головы.

Хозяин и Керда смотрел, ошеломленный.

— Я тоже могу их контролировать? — спросил Гэвнер.

— Я сомневаюсь в этом, — сказал Себа. — Это гораздо сложнее, чем кажется. У Даррена талант общения с пауками. У очень немногих людей есть способности к связи с пауками. Вы удачливый молодой человек, Даррен.

Я перестал увлекаться пауками из-за ужасного случая между мадам Октой и моим лучшим другом Стивом Леопардом, произошедшего несколько лет назад, но при словах Себы я почувствовал часть старой любви к восьминогим созданиям и пообещал себе больше интересоваться миром пауков в будущем.

Когда мы закончили играть, Сева и я стряхнули паутину, осторожно, чтобы не удалить лечебных тканей, прилегающих к моему телу, то мы вчетвером вылезли к туннелям. Некоторые пауки сопровождали нас, но повернули назад, когда поняли, что мы уходим, все, кроме одного серопятнистого, который полз позади нас почти до конца туннеля, как будто был влюблен в мадам Окту и не желал потерять её из виду.

Мы начали возвращаться к Залам, когда я вспомнил про старые захоронения, о которых мне говорил Курда вскоре после того, как я прибыл на Гору вампиров. Я спросил, могли бы мы увидеть их. Себа играл, так что оставался только Курда. Гэвнеру было не так интересно, но он согласился идти с нами.

— Гробницы приводят меня в мрачное расположение духа, — сказал он, когда мы начали наш путь через тоннели.

— Странный взгляд для вампира, — заметил я. — Ты не спишь в гробу?

— Гробы бывают разные, — сказал Гэвнер. — Я чувствую себя уютно в гробу. А вот кладбища, морги, крематории я терпеть не могу.

Зал Последнего Пути оказался большой пещерой с купольной крышей. Светящийся мох густо рос на стенах. Поток воды перерезал пещеру посередине и выходил через туннель, который уводил его обратно под землю. Поток был широкий, быстрый и громкий. Мы вынуждены были повышать голос, чтобы быть услышанными, когда стояли на его краю.

— Тела умерших когда-то приносили сюда, — сказал Курда. — Их раздевали, клали в воду и освобождали. Река несла их через горы наружу, к девственным лесам.

— И что с ними случилось потом? — спросил я.

— Их выбросило на какой-нибудь дальний берег, где их тела сожрали животные и хищные птицы. — Он усмехнулся, когда я побледнел. — Не слишком приятный способ уйти, верно?

— Этот путь так же хорош, как и любой другой, — не согласился Себа. — Когда я умру, я хочу быть уничтоженным именно так. Трупы являются существенной частью естественной пищевой цепи. Скармливать мясо огню — расточительство.

— Почему прекратили использовать реку? — спросил я.

— Органы застревали, — фыркнул Себа. — Они забили короткий путь вниз по тоннелю. Вонь была невыносимой. Команда вампиров привязалась веревками и плыла по туннелю, чтобы изрубить органы и освободить их. Обратно этих вампиров вытаскивали, так как никто не мог плыть против такого бешеного течения.

— Я участвовал в этой работе, — продолжал Себа. — К счастью, я только тянул верёвку, и не должен был входить в воду. Те, кто пошел вниз по тоннелю, чтобы освободить органы, не могут заставить себя говорить о том, что они нашли.

Когда я смотрел вниз, на темные воды реки, я дрожал при мысли о плавании по тоннелю, чтобы освободить застрявшие части трупов, и мне пришла в голову мысль, с которой я обратился к Курде:

— Ты сказал, что тела уходили на пищу животным и птицам, но разве кровь вампиров не ядовита для них?

— В них не было крови, — сказал Курда.

— Почему? — нахмурился я.

Курда заколебался, и Себа ответил вместо него:

— Она была откачана Хранителями Крови, которые также извлекали большую часть органов.

— Кто такие Хранители Крови?

— Помнишь тех людей, которых мы видели в Зале Кремации и Зале Смерти, когда я устроил тебе экскурсию по горе? — спросил Курда.

Я унёсся мысленно в прошлое и вспомнил странных, потусторонних людей с жутким белыми глазами, одетых в лохмотья, тихо сидевших поодиночке в мрачных залах. Курда не захотел обсуждать их и сказал, что расскажет мне о них позже, но после всего, что произошло потом, я и забыл разгадать эту тайну.

— Кто они? — спросил я. — Что они делают?

— Они Хранители Крови, — сказал Курда. — Они пришли в Гору вампиров более тысячи лет назад неизвестно откуда, и живут здесь с тех пор, хотя небольшие группы уходят каждые десять лет или около того, иногда возвращаясь с новыми членами. Они имеют отдельные жилые помещения под Залами и редко общаются с нами. У них также есть свой собственный язык, обычаи и верования

— Они люди? — спросил я.

— Упыри они! — проворчал Гэвнер.

— Это несправедливо, — упрекнул его Себа. — Они — верные слуги, заслуживающие нашей благодарности. Они отвечают за церемонию кремации и делают благородную работу подготовки мертвых. Плюс, они предоставляют нам кровь — это источник большинства человеческой крови на наших складах. Мы не могли бы сами обеспечить потребности всех вампиров Совета, так что полагаемся на Хранителей. Они не позволяют нам кусать их, но они извлекают кровь самостоятельно и передают её нам во флягах.

— Зачем? — я был ошеломлён. — Не слишком-то весело жить в горе и отдавать свою кровь. Что это даёт им?

Курда неловко закашлялся.

— Ты знаешь, что такое сапротроф?

Я покачал головой.

— Это создания или маленькие организмы, питающиеся отходами или трупами других. Хранители — сапротрофы. Они едят внутренние органы, включая сердца и мозги, мёртвых вампиров.

Я уставился на Курду, задаваясь вопросом, не шутит ли он. Но я видел по его мрачному выражению, что он не шутил. Мой желудок подскочил к горлу, я заорал: