— Я ждала, когда же ты поднимешься сюда, десятилетиями, — Арра улыбалась, крутя палкой и двигаясь вперед.

— Надеюсь, это доказывает, что стоит подождать, — сказал Курда, блокируя ее первый удар и уходя от неё по брусьям.

— Тебе удалось избежать меня в прошлый раз, но сейчас у тебя нет выхода. Я иду…

Несколькими ударами Курда перешёл в атаку , и Арра отпрыгнула назад, удивившись.

— Ты пришла говорить или драться? — вежливо спросил Курда .

— Драться! — зарычала Арра и сконцентрировалась.

Они боролись осторожно несколько минут, проверяя друг друга. Потом палка Арры коснулась колена Курды. Казалось, удар был довольно мягким, но, балансируя на брусьях, Курда перестал защищаться. Арра улыбнулась и бросилась вперёд, чтобы добить его. Как и она, Курда перепрыгнул на параллельные брусья, широко размахнулся и нанёс удар.

Арра была захвачена врасплох, и она ничего не смогла сделать, когда палка подсекла её ноги. Она упала на пол — побеждённая! Наступило ошеломленное молчание, а затем вампиры одобрительно заорали и подались вперед, чтобы пожать руку Курде. Он прошёл через них, чтобы проверить, в порядке ли Арра. Вампирша ударила его по рукам, когда он наклонился, чтобы помочь ей.

— Не трогай меня! — она кипела.

—Я только хотел… — начал он.

— Ты обманул! — перебила она. — Твоя травма притворна. Я должна быть в тройке лучших.

— Я побил тебя честно, — сказал Курда ровным голосом. — Нет правила, запрещающего прикидываться. Ты не должна была стремиться убить меня, как ты это делала. Если бы тебе не хотелось так опозорить меня, мой трюк не сработал бы.

Арра посмотрелв на будущего Князя вампиров, а затем опустила взгляд и пробормотала:

— Есть правда в твоих словах.

Подняв глаза, она смотрела прямо на Курду:

— Я приношу извинения за то, что оскорбила тебя, Курда Смальт. Я говорила в гневе. Простишь ли ты меня?

— Да, если ты возьмешь мою руку.

Курда улыбнулся. Вскоре Арра покачала головой.

—Я не могу, — жалко проговорила она. — Ты победил меня честно, и это позор — отказаться от твоей руки, но я не могу заставить себя.

Курда обиделся, но заставил себя улыбнуться.

— Всё в порядке, — сказал он. — Я прощаю тебя всё равно.

— Спасибо, — сказала Арра, потом повернулась и выбежала из зала, с искажённым от стыда лицом.

Керда с тяжёлым сердцем сел рядом со мной.

— Мне жаль ее, — вздохнул он. — Наверное, трудно жить с её образом мыслей. Её отказ пожать мне руку будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. В ее глазах, и в глазах тех, кто думает, как она, она совершила непростительный поступок. Для меня не имеет большого значения, пожала она мне руку или нет, но она будет чувствовать себя опозоренной.

— Никто не мог поверить, когда ты победил ее, — сказал я, стараясь подбодрить его. — Я думал, что для тебя ничего хорошего не выйдет, когда дело дошло до боевых действий.

Курда легко засмеялся.

— Я не люблю драться, но это не значит, что я не могу! Я не герой, но я и не бесполезный трус, каким многие меня считают.

— Если бы ты дрался чаще, они бы так не думали, — заметил я.

— Ты прав, — признал он. — Но их мнение — не повод вести себя иначе.

Курда положил пальцы на мою грудь и слегка нажал на сердце.

— В вот где человек должен судить себя, а не на брусьях, в кольцах или на поле боя. Если в душе ты знаешь, что ты искренен и храбр, этого должно быть достаточно.

— Из 9 вампиров, которые умерли с прошлого совета, 5 могли бы быть сегодня здесь, живые и здоровые, если бы они не пытались доказать, что они лучше других. Они рано загнали себя в могилу, и только для того, чтобы заслужить восхищение товарищей.

Он опустил голову и глубоко вздохнул.

— Это глупо, — пробормотал он. — Бессмысленно и грустно. И одна ночь может оказаться последней для всех нас.

Поднявшись, он отошел, угрюмый и подавленный. Я ещё долго сидел на том же месте после того как он ушел, изучая окровавленных, сражающихся вампиров и размышляя над серьёзными, грустными словами миролюбивого Курды.

С началом нового дня большинство вампиров разошлись по своим гробам. Они были бы рады продолжать биться и пить, но первый официальных бал должен был начаться на закате, и они готовились к нему. В течение Фестиваля живых мертвецов должны были состояться всего 3 бала, по одному в конце каждого дня. Два больших зала были задействованы для балов, так что все вампиры могли участвовать.

Бал — странное событие. Большинство вампиров были одеты в яркие одежды, как и раньше, теперь их рубашки, брюки и плащи были ободраны, разорваны и окровавлены, а их тела и лица были в царапинах и синяках. У многих из них сломаны руки и ноги, но все пришли на танц-пол, даже на костылях.

Точно на закате, все вампиры подняли лица к потолку и завыли подобно диким волкам. Вой продолжался в течение нескольких минут, каждый вампир старался провыть как можно дольше. Они назвали это вой ночи, и он исполнялся перед первым балом каждого Фестиваля. Целью было перевыть остальных вампиров, и тот, чей вой будет самым длинным, выиграет титул "Вой" и будет носить его до следующего Совета. Таким образом, если бы я выиграл, ко мне надо было бы обращаться Даррен Шен Вой ближайшие 12 лет.

Конечно, я не приблизился к победе — я же был только наполовину вампиром, мой голос был одним из самых слабых, и я замолк одним из первых. Постепенно, когда голоса других надрывались, они тоже замолкали, один за другим, пока в конце концов не осталась лишь горстка воющих с красными от напряжения лицами. Пока последние несколько вампиров выли до хрипоты, остальные поддерживали своих фаворитов:

— Держись, Бутра!

— Воешь, как демон, Джебба! — и стучали по полу ногами и руками.

В итоге конкурс выиграл огромный вампир по имени Джебба. Он уже выигрывал его дважды, хотя и не в последний Совет, и был известным победителем. Была краткая церемония, в которой он должен был выпить бочонок крови, не отрываясь, а затем Парис Скайл назвал его Джебба Вой. Почти сразу после того, как Князь закончил говорить, группа музыкантов начала играть, и вампиры стали танцевать.

Группа состояла исключительно из барабанщиков, которые сохраняли медленный, тяжелый ритм. Как вампиры танцевали торжественно — короткими шагами, соответственно траурной музыке — они читали нараспев слова старинных песен, рассказывающие о великих битвах и вампирах-героях, восхваляющие тех, кто погиб благородно, и проклинающие тех, кто предал и опозорил свой род (хотя их не называли — по обычаю имена предателей или малодушных вампиров никогда не упоминались).