Майкл решил, что поведет Мэри в павильон, где все уже было готово для проведения съемок. Во-первых, там они будут одни и смогут поговорить, а во-вторых, она увидит настоящую съемочную площадку, а это может впечатлить любого. Он помнил, как сам первый раз попал в рабочий павильон и как его поразила атмосфера волшебства. Майкл тогда был ребенком, но до сих пор в его душе сохранилось первое наивное впечатление, что все происходящее на съемочной площадке напоминает фантастическое действо: в свете софитов менялись лица, голоса звучали по-другому, жесты становились резче и определенней, лязгали и двигались железные агрегаты, радугой светились глаза кинокамер.

Если он не ошибается, Мэри должна быть тоже потрясена. Пусть вдохнет этот неповторимый запах тайны, которая заставляет людей видеть себя со стороны, плакать и смеяться, отчаиваться и надеяться, ненавидеть и любить.

Майкл готов был подарить ей весь мир, но его мир начинался с киностудии. От того, что произойдет через несколько минут, будет зависеть, смогут ли они понимать друг друга.

Мэри покорно шла за Майклом. Он не произнес пока ни слова. Даже не оглянулся ни разу, чтобы удостовериться, что она следует за ним.

А мысль сбежать у Мэри была, только она боялась запутаться в лабиринте павильонов. Мог бы что-нибудь сказать или хотя бы ободряюще улыбнуться, с раздражением подумала она.

В этот момент Майкл остановился у высокой двустворчатой двери и вставил ключ в замок. Потом на несколько минут исчез в темноте. Мэри терпеливо ждала, от волнения открывая и закрывая сумочку. Она инстинктивно доверяла мужчинам, следуя простому природному знанию, что самец должен оберегать самку, но ей не понравилось, что он не пытается ничего объяснить, давая ей возможность самой делать выводы и принимать решения. Когда в комнате загорелся свет, она немного помедлила, ожидая приглашения, а потом сделала шаг к дверям.

На миг ей показалось, что она попала на другую планету или в фантастический фильм.

Лучи разноцветных ламп были направлены в центр комнаты и освещали только небольшое пространство, на котором высился подиум, затянутый черным бархатом. За подиумом стояли большие экраны, на которых были нарисованы облака; чуть ближе к центру в хаотичном порядке стояли разноуровневые колонны, сработанные под мрамор. Справа и слева от площадки лежали узкие рельсы, на которых помещались камеры; центральная, самая большая камера находилась напротив экранов. Над площадкой для съемок нависали ажурные железные конструкции с прикрепленными в разных местах лампами и какой-то аппаратурой. Вся остальная часть комнаты была погружена во мрак.

Мэри сделала еще шаг и зацепилась каблуком за провода. Их было очень много. Толстые и тонкие, они переплетались как лианы в джунглях. Она побоялась, что если попробует двигаться дальше, то еще больше запутается и обязательно упадет и нарушит эту таинственную тишину.

Майкл Сноу исчез. Она не могла обнаружить его, как ни напрягала зрение. Он заманил ее в эту необыкновенную комнату и бросил здесь одну, чтобы она поняла величие одного из самых непонятных в мире искусств, подумала она. Но уходить ей совершенно не хотелось. Она нагнулась, освободила каблук и осторожно пошла вперед, стараясь внимательно смотреть под ноги, чтобы опять не наступить на провода. Наконец она добралась до освещенного круга и осторожно подошла к подиуму. Дотронулась до ткани, погладила ее ворсистую поверхность, потом подошла к колоннам. Они были сделаны из гипса. А небо на экранах было нарисовано на больших картонных листах. Она посмотрела наверх и зажмурилась от красного луча большой лампы.

– Снимите пальто и встаньте на подиум, – услышала она совсем рядом голос Майкла Сноу.

Мэри не удивилась, она понимала, что он где-то рядом и молча наблюдает за ней. Может быть, это и есть кастинг, подумала она, снимая пальто и шляпку. Он будет рассматривать меня как рабыню на невольничьем рынке, мелькнула мысль, но она уже нашла стул и положила туда сумочку, пальто и шляпку. Потом поднялась по ступенькам на возвышение и застыла, не зная, в какую сторону поворачиваться.

Майкл наконец мог спокойно рассмотреть ее. Он отлично видел в темноте и с замиранием сердца наблюдал за ее движениями, когда она вошла в павильон. Он чувствовал ее нерешительность и смятение, ее страх и восторг. Она могла бы повернуться и уйти, когда не обнаружила его или когда ее каблук попал в провода. Но она преодолела себя и дошла до освещенного места. Она гладила бархат, которым был обит сколоченный вчера подиум, и с интересом рассматривала декорации. А теперь она безропотно подчиняется его приказам.

Он был почти счастлив. Если бы она была актрисой, которая мечтает получить роль у него в фильме, он бы не удивился. Тем приходится идти и не на такие жертвы… Но Мэри не хотела сниматься у него или еще у кого-нибудь, поэтому была искренней. Ее так же, как и его когда-то, манит тайна. Он видел это по ее глазам, по тому, как срывается ее дыхание, по чуть напряженным плечам. Не о такой ли женщине всегда мечтает мужчина и мучительно ищет в людской толпе? Робкая и отважная, нежная и стойкая, пассивная и умеющая отдаваться…

Мэри стояла неподвижно, ожидая его указаний, а он не мог произнести ни слова, потому что был слишком переполнен ощущениями. Это платье удивительно шло ей. Тонкая ткань облегала фигуру, привлекая внимание к деталям. Высокая, грудь, точеный изгиб бедер, тонкость талии, совершенная линия прямых развернутых плеч. В этом наряде Мэри выглядела удивительно невинной и одновременно соблазнительной. Платье доходило до середины икры, но этого было достаточно, чтобы понять, какие стройные и длинные ноги скрыты под юбкой. Волосы она собрала в высокий пучок, под-, черкнув красоту длинной лебединой шеи и высокого чистого лба. Она стояла, спокойно опустив руки и глядя перед собой. Чистота, женственность и скрытая сексуальность.

Майкл до боли закусил губу, так хотелось ему подойти и дотронуться до этой живой статуи и разбудить ее. Он встал и сделал несколько шагов, пытаясь заставить свое тело, наполненное желанием, успокоиться.

– Отлично, Мэри, – сказал он чуть охрипшим голосом. – Можете спуститься. Подойдите ко мне.

– Но я ничего не вижу, – возразила она мягко. В ее голосе он уловил трепет. – Можно добавить света? Я совершенно не ориентируюсь…

– Конечно, – ответил Майкл и нажал на выключатели.

В помещении загорелось еще несколько светильников и мрак полностью рассеялся. Мэри оглянулась и увидела Майкла. Он стоял совсем близко от стула, на котором была прикреплена табличка «Режиссер Майкл Сноу». Она спустилась и спокойно подошла к нему.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, усаживая ее на стул рядом со своим.

– Довольно странно, – улыбнулась она. – Как во сне. Страшно и интересно.

– Вы не обиделись на меня?

– Нет. Вы делаете свою работу. Но вы так и не объяснили мне, зачем я вам понадобилась, мистер Сноу.

– Называйте меня Майкл, пожалуйста, – попросил он. – А я буду звать вас Мэри. Для совместной работы нужна определенная степень доверия. Формальности здесь мешают.