– У тебя какие-то проблемы? Что они хотели? Доставали тебя? – с беспокойством спрашивает Тёма.

– Да ничего такого, мы просто разговаривали.

Вика решает не рассказывать о своей вражде с Татой. Она могла бы, конечно, сделать это, чтобы Тёма захотел ее защитить. Но она должна сама справиться со своей заклятой «подругой». Ей вдруг, именно сегодня и сейчас, вспомнились все обидные и колкие слова, которые Тата ей говорила долгое время. Поэтому она впервые разозлилась на нее по-настоящему и решила, что пора себя защищать и бороться за свое место в классе и вообще в жизни. И это все должна делать она сама.

Нет, Тёму она не станет и дальше использовать как орудие мести Тате – сейчас просто подвернулся подходящий случай. С ним интересно, и он Вику никогда не считал пустым местом – с первого же дня знакомства отнесся к ней с уважением и вниманием. Так что одновременная встреча с ним и Татой сейчас – это всего лишь один «раунд» в борьбе с Татой. И все-таки Вике почему-то становится стыдно, она даже чувствует, как щеки ее начинают пылать: ей кажется, что она сделала что-то неправильное по отношению к Тёме.

С Тёмой они договариваются встретиться после уроков и пойти в школьный сквер, чтобы порисовать там, – у него как раз есть с собой все необходимое. Поэтому на следующий урок труда Вика отправляется в радостном настроении, не думая о том, взяла ли она с собой перчатки и не опозорится ли перед Тёмой, если вдруг не сумеет ничего особенного нарисовать. Но дело не только в этой встрече. Она впервые чувствует себя такой уверенной в том, что у нее получится задуманное. Конечно, она сошьет это платье из своего сна – какие могут быть сомнения?

Элеонора помогает Вике снять необходимые мерки, и к концу урока ей удается начертить выкройку. Такого она от себя никак не ожидала. И Элеонора от нее – тоже.

– Вика, ты меня приятно удивляешь! Если и дальше будешь так быстро работать, закончишь платье раньше времени, а до конца года успеешь сшить еще что-нибудь.

Только сейчас Вика вспоминает о том, что не надела перчатки Ады. Получается, она сумела обойтись без ее помощи. Хотя выкройка – это ведь не рисунок, а просто набор точек, которые нужно соединить линиями. Для этого особого таланта не требуется, наверное, вот поэтому перчатки и не понадобились. «И все-таки я сделала это сама. У меня получилось. Значит, платье можно начать шить совсем скоро. Надо будет только купить ткань», – думает довольная Вика.

Снова взглянув на Тату и ее очередной новый наряд – джинсовое платье, – который вызвал, как всегда, зависть и восхищение у многих, Вика понимает, что в нем нет ничего особенного. Как и в самой Тате. Да, оно куплено за большие деньги в модном магазине или привезено из-за границы, но это не особенность, потому что на любой девчонке в их городе может оказаться такое же, а то и лучше. Пусть не в этой школе и не именно в их классе, но если Тата столкнется с кем-то в таком же, как у нее, платье случайно на улице, то что останется от самой Таты? Ведь вся ее «необычность» – только вот это платье и другая магазинная одежка, которой она так гордится. Рядом с точно так же одетой девчонкой она мгновенно превратится в самую обычную… уже не Тату, а Таню.

– Вик, да ты просто талантище! Точно сделаю тебя одной из лучших героинь моей книги – заслужила!

Зина так громко восторгается, что полкласса оборачивается к ним с Викой. И Ритка тоже, отвлекшись от своего разговора с Машей. Заметив это, Вика тут же начинает весело болтать со своей соседкой по парте и хихикать, обсуждать какую-то ерунду. Пусть Ритка не думает, что Вике без нее плохо и тоскливо. Элеонора не обращает на это внимание, потому что звонок совсем скоро.

После уроков Вика с Тёмой устраиваются на одной из скамеек в школьном сквере. Тёма достает рисовальные принадлежности.

– Что будем рисовать, Тём?

– А давай первое, что в голову придет? Просто берем любой цветной карандаш и начинаем. На время – так интереснее. Пусть в нашем распоряжении будет ровно двадцать мину т.

– Давай.

Вика успела надеть перчатки Ады еще до того, как оказалась здесь, в сквере. Тёма не задает никаких вопросов о них, будто совсем их не замечает. «Вот и хорошо – не придется снова придумывать объяснения», – с облегчением думает Вика. Ей совсем не хочется обманывать Тёму. Хоть они и знакомы не так уж давно, но он к ней хорошо относится, как настоящий друг, – не то что «подруга» Ритка, которая предала ее, перейдя на сторону Таты.

Двадцать минут пролетают как одна. В телефоне Тёмы играет мелодия будильника, он откладывает свой лист в сторону и смотрит на Вику:

– Ну что, получилось?

Вика и сама не знает: получилось или нет. Она совсем не помнит, что именно рисовала и рисовала ли вообще!

– Ого, как интересно! А что это за место? И кто это такие?

Прежде чем Вика успевает что-то сообразить, Тёма уже берет в руки ее рисунок и рассматривает его. В этот момент Вика впервые видит, что у нее получилось. Темная комната. Свет сочится внутрь сквозь маленькое окошко сверху. Кругом – обломки мебели. В середине комнаты – черные силуэты, кружащиеся в хороводе вокруг пламени и девочки, так похожей на Вику. И вдруг – крик, доносящийся прямо из нарисованного подвала:

– Викуля, пусти меня в ваш мир хоть ненадолго, мне так плохо здесь! Поменяйся со мной хоть на один день! Тебе надо просто согласиться. Я могу сыграть вместо тебя на конкурсе, а победительницей будешь ты! А еще – берегись перчаток, они не только помогают, но и…

Но Вика, не дослушав Аду, вырывает рисунок из рук Тёмы и рвет его на мелкие кусочки.

– Ужасно получилось. С такими рисунками надо только так! – отвечает Вика на растерянный взгляд Тёмы.

Как подготовиться к конкурсу талантов, если совсем не представляешь, что это такое, потому что таланта у тебя никакого нет? То есть не было до сих пор, а теперь вот вдруг появился… чужой. Вроде все просто: надень перчатки – и сыграй на пианино ту самую мелодию, которую играла уже дважды. Ту, которую сочинила и прекрасно исполняла когда-то хозяйка этих перчаток, – любимую мелодию самой Ариадны и бабушки Милы. Когда Вика сыграла ее в кабинете музыки для Ирины Валентиновны, учительница была в восторге и сказала, что этот номер точно будет одним из лучших в конкурсе. Она спросила, как называется эта композиция и кто ее автор, и Вика ответила, что это «Желтые нарциссы» неизвестного автора, – название она тут же придумала сама, вспомнив о любимых цветах Ады. Сказать, что музыку эту сочинила бабушкина сестра, Вика побоялась – ведь учительница могла начать расспрашивать про Аду, и неизвестно, куда привели бы эти вопросы, к какой правде. А назвать автором себя Вике не позволила совесть. Вроде так хорошо все складывается пока, но почему же так неспокойно на душе перед конкурсом? Это не просто волнение, как перед контрольной или экзаменом, а такой страх, от которого плохо спится и пропадает аппетит.

Так как же подготовиться к завтрашнему дню? Блузку и юбку Вика уже погладила. Но сейчас, глядя на них, она понимает, что это не то, совсем неподходящая одежда для школьного конкурса, «Желтых нарциссов», для нее самой… И тут ей приходит в голову идея, от которой становится и радостно, и боязно одновременно. Вика вспоминает об изумрудном платье Ады. Когда-то она боялась его надеть, чтобы не стать слишком похожей на Аду, а сейчас она понимает, что обязательно должна быть завтра в нем. В платье она точно отлично выступит. Если на ней будут только перчатки, то что-то может не получиться. А вот если еще и платье, тогда можно будет не опасаться допустить какую-нибудь ошибку. Чтобы никто дома ничего не заподозрил, Вика решает платье Ады взять с собой, а утром надеть блузку и юбку, которые уже приготовила. Переоденется она уже перед самым конкурсом.