расцвела, а осанка-то, а походка! Ты погляди только, превратила нашу пекарню в культурную закусочную. Уж не знаю, что там стряслось, но нам простым рабочим только счастье да помощь от такой хозяюшки.

— Спасибо, это очень интересная история, — я улыбнулась смущенной официантке, — только ты мне все про хозяйку рассказывала, а про хозяина ни слова. Что о самом пекаре скажешь?

— Да что тут говорить, — женщина вмиг осунулась, — жена хозяйство в свои руки взяла и тот… спился он, в общем. Души в ней не чаял, а сейчас только плачет да пьет. Кто этих мужиков поймет.

Я проследила за взглядом Риты и не поверила своим глазам. Тот пьяница, что грозился украсть мои камни, и есть хозяин пекарни на Виноторговой улице. Восседающий за барной стойкой мужчина был скорее похож на обросшего бездомного, чем на хозяина. Отбросив предубеждения на его счет, я вгляделась в лицо. Да, официантка была права… Красное и опухшее оно было не только из-за алкоголя. Под каждым глазом красовались мешки с почти стертой кожей от соли. Он плакал даже сейчас, печально наблюдая за своей женой и выпивая очередную рюмку спирта.

— Здравствуйте…

Незаметно для себя я оказалась сидящей напротив пекаря.

— А… — протянул он, — добро за поясом. Чего надо?

— Я журналистка и пишу…

— Мне плевать.

Мужчина махнул рукой в мою сторону, но равновесие его подвело, и он свалился со стула. Я вскочила, чтобы помочь, но он снова замахал руками.

— Жалеешь меня? — спросил он, когда с трудом уселся и снова потянулся к рюмке.

— Вы не выглядите как хозяин закусочной.

Пекарь засмеялся, хотя в нашем разговоре не было ничего веселого. Это был смех разочарованного человека, тонущего в собственной лодке.

— Теперь она хозяйка, — он ткнул пальцем в свою жену, — вон та ведьма!

Я поперхнулась последним глотком какао. Уж как-как, но назвать ведьмой эту добродушную женщину язык не поворачивался.

— Это ваша жена!

— Нет… теперь нет, — покачал головой мужчина, — это не моя Маргарет. Она выглядит, как моя жена, но я-то вижу. Ведьма! Все из-за того лорда, это все он… Тот лорд мучил ее, она рассказывала ночью… Как душил и истязал… Моя дорогая Маргарет…

Чем больше он говорил, тем больше его слова сливались с пьяным бредом. Было жаль этого мужчину. Как только началась истерика, одна из официанток подбежала и начала успокаивать своего господина.

Мне же оставалось побеседовать только с одним человеком, но для этого пришлось дождаться вечера.

— Наконец-то, теперь можем и поговорить, — хозяйка пекарни подсела ко мне и пододвинула большую порцию вареного теста с петрушкой сверху.

— Это что?

— Беровы ушки, — она рассмеялась, — это блюдо любят все северные жители, не думала, что остался тот, кто еще не пробовал их.

Ушки. От одного этого слова живот издал недоверчивый возглас. Кушать он, конечно, хотел, но решение о съедобности содержимого оставил за мной.

— Ешь, не бойся! — Маргарет достала из подола палочку, наколола одно ушко и отправила себе в рот.

Что сказать, вкусно поесть северяне любили. Даже не представляла, что сморщенное вареное тесто с разными начинками так приятно обрадует.

Столики медленно пустели. Все, кроме одного, за которым одна ненастоящая журналистка уплетала ненастоящие ушки бера. Страшное животное на самом деле, большое и мохнатое. А северяне — не робкого десятка — его ушками блюдо называют.

— Почему вы назвали меня сестрой, когда мы встретились?

Если уж говорить по душам, на что, как показалось, была настроена Маргарет, то начинать нужно именно с этого.

— Мы с тобой сестры по духу, я ведь говорила, мне знакома твоя боль.

Я в задумчивости отправила в рот еще одно ушко, на этот раз с капустой. На ум приходила только одна версия, хотя поверить в нее было крайне сложно.

— Вы хотите сказать, что у вас тоже…

— Давай на "ты", — перебила Маргарет и улыбнулась. — Да, у меня тоже дефект.

Столовая палочка чуть было не выпала из моей руки. Вот эта эффектная хозяйка закусочной, к которой тянутся люди, в сторону которой не прозвучало ни единого оскорбления, тоже имеет дефект?

Видимо эмоции на моем лице вполне доходчиво проиллюстрировали мысли.

Маргарет посмотрела вдаль.

— Говорят, дефект — это врожденная болезнь, от которой нет избавления.

— Так и есть, — кивнула я. В моей справке написано именно так, дословно: "Болезнь, от которой нет избавления".

— Я думаю иначе, — сверкнула глазами собеседница, — дефект — это дар Сияющего. Ты скоро поймешь, он отметил и тебя.

Маргарет как-то странно покосилась на мой живот.

Дар. Как же!

У этой женщины явно не в порядке с головой. И дефекта у нее быть не может категорически. За свою жизнь я многого насмотрелась и могла заверить всех и вся, что люди с дефектом выглядят и ведут себя иначе. Скрытные и малообщительные, они вынуждены волочить свое существование, отбиваясь от нападок окружения. Им сложно найти работу, практически невозможно взаимно полюбить и создать счастливую семью. "Одаренные" дефектом — социальные инвалиды, иначе не назовешь.

Жестоко так обманывать.

Я резко встала и приготовилась прощаться.

— Мне не убедить тебя на словах, — поняла Маргарет. — Подожди минутку.

Сбегав на второй этаж, она вернулась с какой-то банкой с густым зеленым содержимым.

— Вот, держи, — банка демократично отправилась на середину стола, — утром и вечером смачивай места, которые сильнее всего зудят. Мне в свое время помогло.

Смотрела и не понимала, где подвох? В каком месте я выдала себя? Никто не знал о глазах, никто!

— Откуда ты узнала о зудящих глазах? Что ты знаешь об этом?

— Глаза? — она глянула сначала на них, а потом снова на живот. — А у меня спина, почти не спала ночами из-за непрекращающегося зуда. Это пройдет, — она ласково провела по моему животу, — она такая слабая и почти незаметная, как синяя звездочка…

— Она?

— В тебе живет хрупкая душа. Береги ее, скоро она родится.

Медленно опустив голову на свою собственную талию, я внимательно осмотрела себя. Одна мысль пугала другую.

— Я не беременная.

Маргарет звонко рассмеялась, прикрывая рот ладошкой, отчего я почувствовала, что сморозила глупость.

— Конечно, нет! Это нечто большее. Будет больно, когда она родится, но ты девочка сильная и со всем справишься. Пообещай мне беречь эту маленькую звездочку.

Она легонько ткнула меня под ребрами и заставила дать непонятное обещание.

Спать укладывалась долго. Голос хозяйки пекарни все время витал в мыслях.

"В тебе живет душа".

"Скоро она родится".

"Будет больно, но ты справишься".

В очередной раз ударившись головой о подушку, я в изнеможении встала и отправилась проветриться. Как можно уснуть? И ведь моей целью в