— Спасибо, — Глеб кивнул, — дельный совет… Если, конечно, этот старикашка придет… А ты сам, кстати, чем занимаешься?..

— Иду по лестнице, — сострил Ян. — И раздаю советы. Заметим, пока что бесплатные.

Ян, как всегда, кривлялся и болтал всякий вздор, но это еще больше настораживало Глеба. Что-то во всем этом не то и не так, какой-то дурной привкус.

— Ян! — окликнул он мага.

Тот замер.

— Ян, скажи, что с тобой происходит. У тебя неприятности?

— У меня?! — Белорецкий оглянулся и в преувеличенном изумлении поднял брови. — И не думай!

Такое поведение начало откровенно раздражать Глеба. Он решительно шагнул к Яну, но тот отпрянул так быстро, словно Глеб был разносчиком смертельной болезни, от которой гибнут в чудовищных мучениях.

— Как хочешь, — бросил Глеб через плечо, отворачиваясь от мага. Разговаривать было больше не о чем. Хотя еще оставалась надежда…

— Глеб, — окликнул его Ян, и тот с готовностью оглянулся. — Я понимаю, что это кажется очень странным, но у меня сейчас небольшие проблемы… Знаю, что тебе можно доверять, и если ты пообещаешь не распространяться об этом…

Ян говорил серьезно, не кривляясь, Глеб впервые услышал в его голосе неуверенность.

— Мы в силах тебе помочь? — сразу деловито уточнил он.

— Нет. То есть может быть, но не сейчас, немного попозже… — Ян с досадой поморщился. — Так что обещаешь не рассказывать об этом никому? — повторил он настойчивее.

— Даже Саше? — уточнил Глеб.

— Тем более Саше.

— Обещаю…

— Мадмуазель, не соблаговолите ли станцевать со мной тур вальса?

Высокий темноволосый молодой человек в старинном костюме — то ли фрак, то ли смокинг, она никогда не интересовалась тонкостями такого гардероба, — щелкнул каблуками и галантно поклонился.

А потом поднял на нее глаза, и у Динки словно случился маленький солнечный удар при взгляде в синие дерзкие глаза.

— Я… — Она неуверенно огляделась, и вдруг поняла, что находится в большом зале, в самом буквальном смысле сияющем — хрусталем огромных люстр, золотом узорчатых обоев, платьями и драгоценностями собравшихся дам… Динка моргнула. Видение не развеялось… Она перевела взгляд на себя и ужаснулась: на ней была какая-то дурацкая растянутая футболка с надписью: «ВЛАСТЕЛИН МИРА, уровень 100», потертые джинсы и огромные ярко-желтые мартинсы. Нет, обычно она ничего не имела против своего вида и даже считала его если не прекрасным, то весьма стильным, но сейчас, в сравнении с элегантностью стоящего перед ней человека и изысканной прелестью длинных платьев, перехваченных под грудью цветами и лентами, она сама показалась себе ужасной. Золушкой, попавшей по недоразумению на бал до встречи с доброй крестной-феей, замызганной и неряшливой.

— Прошу вас, не отказывайтесь! — молодой человек, смутно знакомый Динке, смотрел ей в лицо и словно не чувствовал неуместности ее одеяния.

— Я… — снова повторила Динка и замолчала. Странно, до этого дня она даже не подозревала, что может так сильно смущаться и забывать даже самые простые слова.

— Ты смеешься! — послышался вдруг рядом ехидный голос. — Она же не умеет танцевать! Куда ей вальс, когда она даже топтаться под музыку, как танцуют сейчас, не может! А знаешь почему? Потому что ее никто не приглашает!

Динка вздрогнула. Дьяволиада! Проклятая вампирша не отставала и тут! И, конечно, выглядела она безупречно: в бледно-кремовом платье, легком и тоненьком, как дуновение ветерка, по моде этого бала перехваченном под грудью ярко-розовыми атласными лентами, длинном, до самых розовых хорошеньких туфелек.

— Она тебя только опозорит. Пригласи лучше меня, — капризно заявила Ангелина.

Динка чуть не задохнулась от злости и обиды. Вот ведь курица белобрысая! И откуда она только знает?..

— Не слушай ее, — молодой человек потянул Дину за руку. — Она, в общем, не злая, просто ей часто приходилось нелегко.

— Будто мне легко, — буркнула девушка, с удивлением чувствуя, что злость исчезает, как вода, вытекающая из треснувшего кувшина.

— Не все такие сильные, как ты, — неожиданно ответил синеглазый и, обхватив за талию рукой, ввел в круг танцующих.

Он вел ее так ловко, что Динка, отродясь не танцевавшая не то что вальсы, но, как верно отметила вампирша, даже обычные медляки, вдруг обнаружила, что у нее, оказывается, получается. Танцевать с синеглазым было так же легко, как дышать и двигаться. А еще у него были очень красивые тонкие, но сильные пальцы, изящные, даже аристократические, как внезапно подумала девушка. На его пальцы, нежно и крепко сжимающие ее руку, можно было смотреть бесконечно.

Она забыла, что выглядит нелепо, она забыла, что не умеет танцевать — просто кружилась и кружилась, а сердце билось на счет вальса: раз-два-три, раз-два-три…

Ей казалось, будто они только начали танцевать, когда музыка вдруг оборвалась — грубо и резко, ударив тишиной по оголенным нервам.

Дина и сама не заметила, как оказалась одна, необычайно остро ощущая свое одиночество, словно физическую боль.

Синеглазый не оглядываясь уходил. Ей хотелось его окликнуть, но рот будто зашили толстыми швейными нитками. Больно! До чего же больно!

Пары по-прежнему танцевали вальс под неслышимую Динке музыку — механически, как манекены. Они двигались, словно куклы на пружинках, смешно и нелепо, все убыстряя и убыстряя темп, и от этого движения, мелькания, хаотичного мельтешения кружилась голова.

— Хватит! Остановитесь! — не выдержав, закричала девушка.

И, к ее ужасу, танцующие действительно остановились — на полужесте, на полушаге. Кто-то поднял ногу и не успел поставить ее на землю, кто-то отклонился назад и теперь застыл так в неустойчивом положении. От этого можно было сойти с ума!

— Что же здесь происходит? — прошептала Дина, машинально накручивая на палец прядь волос, и вдруг поняла, что просто спит.

В этот самый момент откуда-то из угла послышались тихие всхлипывания. Это плакала Ангелина, единственная, кроме самой Динки, сохранившая здесь способность двигаться.

— Хватить реветь! — крикнула ей Дина. — Зачем ты вообще пришла сюда? Это мой сон, и нечего его портить! Поняла?!

Но вампирша снова всхлипнула, и Динке вдруг стало ее жалко. Она сама не верила себе. Как можно жалеть эту белобрысую дрянь, без сожаления рушащую чужие жизни и чужие отношения? И тем не менее…

— Не плачь… — Дина шагнула к вампирше и… проснулась.

* * *

В углу комнаты кто-то плакал. Тихо и глухо, едва слышно.

Девушка осторожно приподнялась на кровати. В темноте было видно только что-то странное, похожее на большой мешок. Наверное, минуты две Динка вглядывалась, прежде чем осознала: там, в углу, стоит кровать Саши, и сейчас ее подруга, с головой закутавшись в одеяло, горько плачет.