– Не доверяете ему? – тоже по-французски спросил Юрий.

– Если б не доверял, его бы здесь не было, – Николаев улыбнулся уголками губ. – Да и вообще не было бы. Но – береженого Бог бережет. В суть вашего задания посвящены только два человека – я и мой непосредственный начальник, руководитель ГРУ. Больше, не считая вас двоих, осведомленных быть не должно, таковы уж правила нашей работы, к которым и вы должны привыкать. Да и там, в Париже…

На этих словах генерал осекся. Даже Юрий понял, что Николаев допустил странный для опытного разведчика «прокол»: даже человек, совершенно не знакомый с французским языком, поймет слова «á Paris».

– В общем, – сказал генерал, сейчас явно недовольный собой, – все подробности узнаете, когда приедем. А пока лишь добавлю, что ваш весьма милый французский акцент как раз весьма кстати, он полностью будет соответствовать вашей будущей «легенде».

Катя подняла голову. Оказывается, она все слышала.

– Легенде? – по-французски спросила она. – А я что, тоже часть этой легенды?

– Я бы сказал – важнейшая ее часть, – ответил генерал, – поскольку вы и сама в какой-то мере человек-легенда. – Кстати, Катюша, вы еще помните своего законного мужа, лорда Сазерленда?

– Генри?.. Как-то даже не вспоминала о нем. Он еще жив?

– Жив и, слава богу, неплохо себя чувствует, – улыбнулся Николаев.

Юрий тоже впервые за три года вспомнил, что по первой легенде Катя действительно была замужем,[21]правда, этому фиктивному мужу, крупному капиталисту из Великобритании, должно уже быть лет под девяносто. Какое-то время «муж» был для Кати вполне надежным прикрытием от здешних властей, поскольку поставлял товарищу Сталину станки, необходимые для производства танков и самолетов. Но где еще мог понадобиться в качестве прикрытия этот старикан миллионер?

Генерал пояснил:

– Дело в том, Катенька, что ваш законный супруг, как и положено капиталисту, ценит деньги выше любой идеологии, поэтому втайне от своего правительства поставляет станки еще и Гитлеру через свой стокгольмский филиал. В общем, для любой страны бесценный у вас, Катюша, муженек, и это нам всем скоро весьма и весьма понадобится.

– А Юрий мне кто? – спросила она. – Брат?.. Как-то мы не больно похожи.

– Да нет, – снова улыбнулся Николаев, – зачем плодить сущностей? Он, месье Жорж, будет вашим любовником, журналистом из фашистской газетенки во Франции, так что вам не понадобится скрывать ваши отношения. Даже от вашего супруга, лорда Сазерленда, насколько я понимаю вашу с ним договоренность.

– Так значит, мы отправляемся…

– Сейчас все узнаете, – уже по-русски сказал генерал Николаев.

Как раз в этот момент их ЗИС затормозил возле охранявшегося автоматчиками небольшого двухэтажного особняка в центре Москвы. Как объяснил генерал, когда они поднимались по мраморной лестнице, здесь размещался один из самых секретных отделов ГРУ.

Уже вечерело, когда машина снова везла их по Москве. Ехали молча, и Юрий снова и снова прокачивал в уме все стороны порученного им с Катей задания.

Итак, их забрасывали, оказывается, вовсе не в Париж, а в оккупированную немцами Варшаву с целью восстановить там связь с одним нашим человеком, служившим в польском отделении абвера. После недавних арестов все прежние связные были арестованы, и этот «офицер абвера» нынче работал в пустоте, а информация, которой он обладал, была бесценной – это были списки и особые приметы, а также даты, места заброски и будущие явки уже готовых к заброске выпускников Варшавской разведшколы абвера.

Как не без оснований полагал генерал Николаев, все прежние связные провалились потому, что в недрах ГРУ завелся «крот», поэтому заброску Юрия и Кати готовили в обстановке немыслимой даже для ГРУ секретности. Н. Н. Николаеву поручено было «невзначай проговариваться» о том, что конечный пункт заброски – Париж. О том, что в действительности это будет Варшава, кроме них двоих известно было только двум генералам – Н. Н. Николаеву и самому генерал-лейтенанту Панфилову, сменившему генерала Голикова на посту начальника ГРУ.

Он, Юрий, то есть теперь уже журналист Жорж де Круа, уроженец Эльзаса, француз по отцу (графу, кстати; род прослеживается с XII века) и немец по матери, урожденной Марте фон Лансдорф, отправлялся в Варшаву в качестве якобы корреспондента одной фашистской газетенки, дабы взять интервью у немецких офицеров, прибывавших на отдых в Варшаву с Восточного фронта, а если повезет, то и у самого рейхсминистра Альфреда Розенберга,[22]который, возможно, тоже окажется в Варшаве в это время. Все было продумано до мелочей. Настоящий Жорж де Круа, которого наши люди как раз на пути в Варшаву и похитили, оказывается, так же, как и он, Юрий, хромал на правую ногу (в юности неудачно упал с лошади), тоже носил очки с сильными линзами, к тому же окончил физико-математический факультет Берлинского университета, так что он, Юрий, как специалист по математической физике, мог не бояться возможных проверок по части своего образования.

И еще одна деталь. Настоящий де Круа как-то раз по пьянке хвастался в кругу друзей, что завел некогда интрижку с одной замужней дамочкой, имени которой не называл, и дамочка эта, сбежавшая от старика мужа в нейтральный Стокгольм, в письме обещала как-нибудь его навестить. В общем, сходилось все просто замечательно.

Все дальнейшие инструкции они должны были получить лишь накануне отлета – тоже, видимо, из неких конспиративных соображений.

До момента заброски оставалось двое суток, а пока им было разрешено отдохнуть.

Машина остановилась возле знакомого уже большого дома на улице Горького.

– Неужели?! – радостно спросила Катя.

– Да, да, ваша прежняя квартира, – кивнул генерал Николаев, протягивая ей ключи. – Ваш супруг, лорд Сазерленд, за нее все это время исправно платил, так что все там осталось по-старому. Пойду-ка вас провожу…

Когда поднимались по лестнице, он заговорил тихо:

– Прошу там, в квартире, о задании – ни слова.

– Нас могут прослушивать? – спросил Юрий.

– Все может статься…

– Кто, ваши?

– Нет, наши этого делать, конечно, не станут, а вот за параллельную контору… – судя по всему, он имел в виду НКГБ, – за нее ручаться, увы, не могу… Кстати, о содержимом холодильника мои ребята позаботились, так что пользуйтесь на здоровье… Ладно, идите отдыхайте, в нужное время я за вами приеду.

Если бы сейчас кто-нибудь у него спросил, сколько же суток он не спал, то он, Н. Н. Николаев, вряд ли смог бы ответить – уже потерял счет бессонным ночам.