На выезде лэр Юшим лично помог мне донести мою сумку до кареты. И с поклоном подав руку, сообщил:

— Я подготовлю бумаги и пришлю их завтра, ваша милость.

Вот так. Обратился ко мне как к действующей герцогине, но взял при этом небольшую временную отсрочку. Значит по некоторым поставкам еще попробует договориться следи Камалией. Хитрец…

Оставшуюся дорогу я смотрела в окно, любуясь красотами огромного города, и слушала счастливые охи сестер. Но то, что мы увидели, подъехав к дворцовому комплексу свело на нет все предыдущие восторги.

Широкая подъездная дорога переходила в мост, ведущий к мощным стенам, сложенным из серо-белого в прожилках камня. Острые шпили пронзали небо, и чтобы рассмотреть их, приходилось закидывать голову.

— Прошу представиться, — вежливо проговорил дородный воин в синем мундире с золотыми пуговицами.

— Вдовствующая герцогиня Камалия Хельвин с дочерьми, — громко сообщил один из наших стражей, уже достаточно выздоровевший и способный сидеть на коне.

— В проезде леди отказано! — статный караульный заглянул в какой-то свиток и засунул его обратно за отворот рукава. — А вот юных лэр ждут.

Мачеха с ловкостью фокусника вытащила из рукава белоснежный платок и выглянула из оконца наружу.

— Я провожу своих девочек до дворца и сразу назад, — певуче сказала она и промокнула уголки темных как черешни глазищ. — Вы же войдете в наше положение и не выкинете герцогиню из кареты?

Воин уважительно склонил голову и понизил голос.

— Сожалею, но никак не могу нарушить приказ. Пропущу трех юных леди и трех слуг, никого больше.

— Но как же я вернусь обратно? Стражи на лошадях, но я-то без кареты, — растерялась мачеха.

И ведь знала же, что так может сложиться, но нет, даже не подумала о запасных вариантах.

— Уважаемый лаэр, — обратилась я, свесив ладонь с зажатой между пальцев серебрушкой. — Закажите нам пролетку, будьте добры.

И благожелательно улыбнулась.

Караульный просветлел в ответ Уверившись, что его больше не будут склонять к должностному преступлению, ловко забрал у меня монаршее письмо… вместе с монетой, тут же вызвал легкую городскую карету для отъезда герцогини. И даже расщедрился на небольшой совет.

— Если подать прошение лично государю, он частенько приглашает родителей своих гостей для знакомства в свой Алмазный Дворец, а дальше… и о посещениях договориться можно, — тихо проговорил он, подтверждая нехитрую мысль, что служивые иногда знают намного больше, чем им положено.

Мачеха вспыхнула надеждой и приободрилась. В итоге мы довольно спокойно распрощались в уверенности, что скоро увидимся. Ну не может же король полностью запретить родственникам видеться! Мы не обычные заложники, у нас временная королевская опека, по закону — почти свободные вассалы.

Подавив в себе жадность, я незаметно засунула еще одну монетку в руки старшего охранника. Хорошее знакомство в новом месте не повредит, да и пару вопросов будет кому задать. Довольный мужчина выделил нам сопровождение из двух конных. И дальше, до Детского дворца, официально называемого Лунным, мы добрались уже без приключений.

Тем более виден он был издалека. Выделяясь из череды остальных зданий дворцового комплекса, он сиял и переливался бликами витражей, дышал музыкой из окон. На широкой входной лестнице, в потоках ярких фонарных лучей стояла группа незнакомых нам придворных. Все молодые, ярко наряженные, они встретили приезд кареты заинтересованными шепотками и, увы, недоуменными смешками.

Дорога не самым добрым образом отразилась на состоянии крыши и дверц. Все выцвело, потерлось. Да и лошади шли устало, даже не пытаясь перейти на гарцующий шаг.

Увы, будем говорить прямо — с одеждой дела тоже обстояли не блестяще. Мое сменное, весьма приличное платье не шло ни в какое сравнение с элегантным лоском представленных на лестнице нарядов. Сейчас мы выйдем и будем похожи на бедных замарашек, приглашенных чистить камины, а никак не на трех леди благородной крови.

— Выше носы, — шепнула я сестрам, прежде чем выйти из кареты, — вспомните кто мы такие. Хельвины жили еще при старых империях, наш герб сиял, когда имерцы ходили торговыми караванами и кланялись нам по обочинам, снимая шапки. Идите медленно и плавно, как учила вас леди Камалия. Только не вздумайте качать при этом бедрами!

«Кровь нельзя скрывать, — говорил отец, — тогда она поможет а не предаст». Сейчас девчонкам нужна была поддержка, дополнительная толика уверенности и силы перед лицом предстоящих испытаний. И хотя сама я не джунгарка, подыграть им вполне могу.

Дверца открылась, и первой выскользнула Анифа. Сразу переместилась влево и застыла гибкой стройной тенью. Второй показалась Мириам, она, также не отходя от кареты, замерла справа.

Когда вышла я, сестры одновременно шагнули вперед, словно продолжая мое движение.

Походке мачеха учила меня чуть ли не с пеленок и, хотя, последнее время занятия я манкировала, все же суть текучего шага усвоилась мной на уровне рефлексов. И, признаться, очень помогала в боевых разминках, которые по утрам проводил Гектор.

Только южная выучка, полученная в самом раннем детстве, позволяет двигаться и танцевать в группе, не глядя что делают остальные, но идеально попадая даже в дыхание. Для этого развивались искры у ушных раковин и в ногах. Четыре магических точки, обязательных для истинных южных лэр.

Мы плыли единым организмом, словно зеркальные отражения друг друга. Вместе прошли подъездную площадку, вместе скользили наверх по ступеням. Ткань платьев почти не колыхалась, даже на подъеме.

Перед нами шагал стражник-провожатый, невольно прочувствовавший на себе важность момента и чуть не чеканящий шаг.

Прошли без происшествий мимо тихо шушукавшейся женской компании, получив даже пару восторженно-любопытных взглядов. Зато громкий разговор двух нарядно одетых придворных чуть не сбил нас с шага.

— Ух ты, джунгарки-аристократки, никогда их не видел, — сказал невысокий франт в ярко-зеленом камзоле. Лица я боковым зрением не разглядела, но голос был молодой и звонкий.

— Говорят, за настоящих обученных из высших семей платят городами. Похоже, кто-то перед праздником решил раскошелиться, чтобы их высочествам пыль в глаза пустить.

Второй собеседник отличался высоким ростом и удивительной худобой, словно состоял в родстве с тонконогими болотными птицами.

Хм. Никогда не задумывалась откуда отец привез наложниц и отдаривался ли за них по южным традициям.

Мы почти миновали первую свою проверку, как худощавый повысил голос:

— Птички, а сколько вы стоите?

Вот же сын осла… Так оскорбить девушек, которых первый раз видишь… Как я и подозревала — здесь грязно играют! И проигнорировать никак нельзя, иначе собирать репутацию потом придется по медяшке. Надеюсь, мои щеки не загорелись, и внешне не проявилось, насколько сильно я напряглась.