Это решение тут же было оформлено местным парламентом, и тувинцы стали одним из многочисленных народов СССР. Теперь перейдем ближе к теме. Воронов, вы, кажется, родом из крупного областного центра? Сколько жителей в вашем городе?

— 500 тысяч.

— Полмиллиона! Много это или мало? Все познается в сравнении. У Воронова в родном городе проживает 500 тысяч человек, а тувинцев всего 200 тысяч.

— Так мало? — поразился Виктор.

— 200 тысяч — в СССР, еще несколько тысяч — в Монголии и Северо-Западном Китае. Если собрать всех тувинцев вместе, то их будет не более 230–240 тысяч. Идем дальше. Якутов примерно 450 тысяч, бурят — столько же.

— Я думал, что якутов примерно миллион, а бурят — миллиона три, не меньше.

— У вас в группе обучается четыре бурята, вот вам и кажется, что их много. На самом деле якуты, тувинцы, чукчи, буряты — это очень небольшие нации, которые постепенно растворяются в соседних народах. У коренных жителей Сибири и Дальнего Востока генетически слабая кровь, не способная противостоять натиску цивилизации. Если бы народы Сибири жили в замкнутом пространстве и не контактировали с соседями, то они бы еще долго сохраняли свою идентичность и генетическую независимость. Но в наш бурный век это невозможно. Нации, в силу развития цивилизации, стали перемещаться из национальных республик по всей Сибири, образовалась прослойка лиц со смешанной кровью.

Об этой прослойке я бы и хотел поговорить с вами. Я имею четверть русской крови, но по национальности считаюсь тувинцем. Я вырос в тувинской семье. Мой родной язык — тувинский. Среди тувинцев я считаюсь своим, а мои дети — уже нет. Они — русские. Они родились в Хабаровске и воспитаны как русские. Если бы они родились в Кызыле, то могли бы быть тувинцами, а могли бы быть русскими, в зависимости от пожелания родителей. На первый взгляд может показаться странным, что национальность человека зависит от воспитания и места рождения, но если присмотреться, то ничего странного в этом нет. Тувинцы считают русскую кровь промежуточной, предназначенной для временного оздоровления нации.

Коренные народы Сибири не смогут существовать как отдельные этносы, если их не укрепить здоровой европейской кровью. За Уралом единственные европейцы — это русские. Второй могущественной нацией со здоровой кровью являются китайцы, но они, слава богу, живут в другом государстве, иначе давно бы поглотили мелкие народы и растворили их в своей массе. Русские, в отличие от китайцев, не ассимилируют народы, с которыми живут бок о бок. Русские только впрыскивают в соседей заряд здоровой крови, не вмешиваясь в национальные обычаи и верования.

По отношению друг к другу коренные народы Сибири ведут себя настороженно. Тувинцы считают якутскую или бурятскую кровь слабой, не способной укрепить генофонд нации. Это недоверие происходит на бытовом уровне. Оно не подкреплено никакими научными исследованиями, но оно так сильно, что побороть его в настоящее время невозможно. Пастухи в горных районах Тувы не знают слова «генетика», но они твердо убеждены, что для тувинца русская кровь — это хорошо, монгольская — хуже, но терпимо, а кровь остальных народов Сибири вредна для воспроизводства. Хотя слова такого — «воспроизводство» — пастухи тоже не знают. Теперь вам понятно, в какую ситуацию попал Биче-Оол? В Туве его ребенка не признают за тувинца, будут считать чужаком — якутом или вообще не понять кем. В Якутии произойдет то же самое. Если Биче-Оол женится на якутке и признает ребенка своим, то у него один выход — жить среди русских, где никто не обратит внимания на национальность нового гражданина Советского Союза.

— Его никто не оставит в Хабаровске, — задумчиво сказал Воронов. — Биче-Оол…

Виктор сбился, не зная, как продолжить мысль. Кужугет пришел ему на помощь:

— Биче-Оола не возьмет ни один райотдел, — сказал он. — Судя по его успеваемости и отношению к учебе, специалист из него получится слабенький.

— Ничего из него не получится, — более жестко заметил Рогов. — У нас в группе есть несколько человек, которые не понимают сущности права. Они считают, что право — это книжка с перечнем законов, а не общественные правоотношения. Любой начальник милиции в Хабаровске, прежде чем принять на работу незнакомого человека, проведет собеседование. Задаст пару-тройку вопросов и покажет на выход. Скажет: «Я лучше русского балбеса на службу приму, чем необразованного тувинца. Русского можно держать в узде, а тувинец как напьется, так в какую-нибудь историю влипнет». Слухи ведь быстро распространяются. Один звонок в школу, и для Биче-Оола все двери в Хабаровске будут закрыты.

— Они смогут жить в Бурятии или на Чукотке? — спросил Воронов.

— Смогут, если работу найдут. Для бурят они все втроем будут представителями другой нации.

— Куда ни кинь, всюду клин! — воскликнул Рогов. — Для Биче-Оола единственный выход — уволиться из милиции и пойти работать грузчиком в речной порт.

— Ради якутки он милицию не бросит, — сказал Воронов. — Он еще не определился, признавать ребенка своим или нет.

— Не признает, — высказал свое мнение преподаватель. — В Кызыле Биче-Оол будет уважаемым человеком, начальником, а тут он — никто, без перспектив занять достойное положение в обществе. Я присматривался к Биче-Оолу и пришел к выводу, что он — амбициозный человек, способный перешагнуть через внебрачного ребенка и его доверчивую маму.

— Иван Андреевич, чем больше я вникаю в эту историю, тем больше начинаю сомневаться в существовании интернационализма как такового, — сказал Воронов. — Он вообще существует или это пропагандистский штамп наподобие «всевозрастающего удовлетворения потребностей трудящихся»?

— Лет пять назад такой вопрос был бы провокационным, но сейчас, во времена перестройки… Выскажу свое мнение. У меня жена — русская, дети — полукровки. Я общаюсь с русской родней жены, она — с моими тувинскими родственниками. Это — интернационализм. За пределами нашего семейно-родственного круга я — тувинец, она — русская. Для вас я — преподаватель, не имеющий национальности, а для продавщицы в гастрономе — нерусский мужик. Интернационализм может существовать только в сообществах, объединенных по родственно-семейному, профессиональному или религиозному признаку. Большие нации меньше заботятся о «чистоте» крови, чем малочисленные народы. Чем меньше численность этноса, тем с большим упорством он будет цепляться за свою национальную идентичность. Возьмем, к примеру, кавказские народы. Хотя… Я не специалист по Северному Кавказу и не буду высказывать свое суждение по этому поводу.

Они еще немного посидели за столом, поговорили на отвлеченные темы. Кужугет, чтобы отвлечь парней от невеселых мыслей, рассказал, как происходила перепись населения в Туве.

— У тувинцев не было фамилий, только имена по названию рода. Представьте, сидит царский чиновник, ведет перепись, выдает документы. «Тебя как зовут? Кужугет?