chitay-knigi.com » Детективы » Ритуал для посвященных - Геннадий Геннадьевич Сорокин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 61
Перейти на страницу:
работе, чуть ли не каждый день приходили на личный прием молодые хорошенькие зэчки. Девушки откровенно старались соблазнить Трушина, через интим добиться послабления режима, но как бы они ни демонстрировали ровненькие ножки и туго обтянутые ягодицы, ничего не получалось. Ни одной из просительниц не удалось рассмотреть, что скрывается за фильтром безразличия, что на самом деле думает о ней немногословный капитан внутренней службы.

Разговаривать с Трушиным, когда он опускал фильтр на глаза, было так же неприятно и бессмысленно, как объяснять геометрию кукле со стеклянными глазками. Один только раз у Трушина дрогнуло сердце — просительница до боли напомнила ему первую любовь, студентку мединститута по имени Нина. Трушин мог бы пойти ей навстречу и перевести девушку с производства на кухню, но не стал этого делать. Он с первых дней в колонии усвоил простой закон: уступишь одной зэчке — остальные тут же навалятся на тебя, как мартышки на медведя Балу, и не слезут, пока не добьются своего.

Одарив Воронова ничего не значащим взглядом, Трушин раскрыл ежедневник, сделал вид, что ищет в нем какие-то записи. Воронов продолжил:

— Мы хотим взять Биче-Оола на поруки.

— Кто это «мы»? — не поворачиваясь, спросил замполит. — Кто подпишется под поручительством? Кто возьмет на себя ответственность за человека, который в любой момент может сорваться и напиться как свинья?

— Я подпишусь.

— Ха! — усмехнулся замполит.

Он по достоинству оценил красоту замысла. Ни для кого не было секретом, что за Вороновым стоит его покровитель — начальник кафедры марксистско-ленинской философии Архирейский, по негласной иерархии третий человек в школе. Архирейский ни за что бы не позволил наказать любимого ученика и соавтора. Воронов безбоязненно мог поручиться за любого пьяницу и разгильдяя. Случись серьезное разбирательство, Толмачев с подачи Архирейского вычеркнул бы Воронова из приказа о наказании и вписал бы на его место руководство курса.

Трушин не стал дослушивать Виктора.

— Иди на построение, — велел он.

После ухода слушателя замполит занял место за приставным столом. Трушин закурил новую сигарету.

— Если бы у нас на курсе было два тувинца, я бы вышиб Биче-Оола к чертовой матери и никогда бы об этом не пожалел, но, к моему величайшему сожалению, он — один!

— Номер с личным поручительством не пройдет?

— Нет, конечно! Какое к черту личное поручительство! У нас не производство, а учебное заведение. У нас нет трудового коллектива, который может взять нерадивого работника на поруки.

Трушин посмотрел на часы.

— Пора! Курс уже должен построиться.

— Что с Биче-Оолом?

— Толмачев вызвал меня на одиннадцать часов. К обеду скажу его решение.

Полковник Толмачев был реформатором, сторонником нестандартных решений и смелых экспериментов. Его предшественник Текутьев, напротив, был традиционалистом, тяготеющим к парадно-показной стороне дела. Полковнику Текутьеву, неплохому строевику, нравилось самому возглавлять роту офицеров на общешкольном разводе. Чеканя шаг под бой большого барабана, он чувствовал себя в своей стихии, гораздо увереннее, чем на скучных научных конференциях.

Толмачева показная сторона дела не интересовала, он отдал ее на откуп политотделу и своему заместителю по строю. Толмачев вообще старался избегать формализма и плановых показателей, в какой бы форме их ни навязывали. Но был один вопрос, в котором он был вынужден ориентироваться на Москву, — это была подготовка национальных кадров.

В назначенное время Трушин вошел в просторный кабинет начальника школы. Толмачев относился к Трушину с прохладцей. Ему не раз «сигнализировали», что Трушин выпивает на рабочем месте, общественно-политической работой не занимается, всю хозяйственную деятельность переложил на старшину курса и его помощников. Но Трушин пользовался авторитетом у слушателей и был способен мобилизовать их на выполнение поставленных задач. Менять его на нового начальника курса было пока преждевременно.

— Я вызвал вас по поводу слушателя Биче-Оола, — начал разговор Толмачев. — Вы, как я понимаю, не в состоянии его контролировать?

— Виноват! — коротко и емко ответил Трушин.

— Это не оправдание! Легче всего на свете сказать «Виноват!» и уйти от принятия решения. Мы с вами в одной лодке и должны действовать единой командой, а не перекладывать ответственность за нерадивого слушателя друг на друга. Буду с вами откровенен: если бы не разнарядка Главного управления кадров и учебных заведений, я бы вычистил школу сверху донизу, избавился бы от всех сомнительных личностей. Проблемы с национальными кадрами не только у вас на курсе. Семенов, практически выпускник, четверокурсник, на прошлой неделе выпил рюмку водки, раздобыл где-то жезл регулировщика и вышел на проспект Карла Маркса регулировать уличное движение. Два часа он стоял на главном перекрестке города, и никому на ум не пришло, что он — самозванец, а не сотрудник ГАИ. Семенов должен был поехать по распределению в Якутск. Теперь никуда не поедет. С Семеновым у меня был резерв национальных кадров. С Биче-Оолом такого резерва нет. Какие у вас будут предложения о его наказании?

— В дисциплинарном порядке нам осталось только объявить ему о неполном служебном соответствии, хотя я не представляю, как такое наказание будет вынесено применительно к слушателю. Как сотрудника милиции мы можем предупредить его о неполном служебном соответствии, а как ученика…

— Не пойдет! Слушатель — это прежде всего успеваемость и только потом служебная дисциплина. Эти понятия взаимосвязаны, но у нас нет должности слушателя. Они — это переменный состав, а не штатные единицы. Давайте ограничимся строгим выговором. Кадровики подсказали, что мы можем объявить еще один выговор без снятия предыдущего. Как вы думаете, это подействует на него?

— Лично поговорю и разъясню, что больше поблажек не будет.

— Теперь еще немаловажный момент: как отнесется к этому наказанию его учебная группа? Если учебный коллектив выскажется против, то я, пожалуй, пойду на конфликт с Москвой и отчислю Биче-Оола. Мы не можем разделить слушателей на хороших и плохих, на тех, кому все дозволено, и тех, кто должен неукоснительно соблюдать правила внутреннего распорядка.

— Представители учебного коллектива готовы взять Биче-Оола на поруки. Я понимаю, что учебная группа — это не трудовой коллектив, но к мнению учащихся стоит прислушаться.

— Я рад, что вы держите руку на пульсе. Оформите решение коллектива учащихся на комсомольском собрании, выберите ему наставника из числа слушателей, заслуживающих доверия. У вас есть такой слушатель на примете?

— Виктор Воронов, отличник…

— Не пойдет! — отрезал Толмачев. — Воронов перегружен научной работой. Его исследования по социологии наркомании Дальневосточного региона имеют прикладное значение не только для Дальнего Востока, но и для всей социологической науки в целом. Выберите другого кандидата в наставники. Комсомольское собрание проведите сегодня же. Как только я получу протокол собрания, тут же подпишу приказ о наказании Биче-Оола.

В наставники Биче-Оолу выбрали Рогова,

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 61
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности