– Скорее всего, с тобой все в порядке, просто хочу перестраховаться. Так что держись пока поближе… Мне будет спокойнее.

Она сжала его руку.

Сайрус посмотрел на нее, потом снова занялся змеем.

Франческа не сводила глаз с заклинания в его молодом здоровом сердце. Как часто случалось во время осмотра пациента, она словно заглянула в будущее, угадывая, каким станет это тело со временем – таким же поджарым и мускулистым или заплывет жиром от безделья, а может, зачахнет от болезней.

– Ты что-то знаешь, но мне не говоришь! – прервал ее раздумья Сайрус.

– Знаю, только твое здоровье здесь ни при чем, – ответила Франческа, ловя себя на том, что по крайней мере дважды покривила сейчас душой.

Невидимое боевое заклинание распылило правую руку призрака в золотое словесное облако. Боли он не почувствовал, лишь горячую волну страха. Никодимус позади что-то выкрикнул.

Призрак отскочил вбок, представил стену опорой, оттолкнулся от нее и помчался прочь по темному коридору. Рванувшее за спиной заклинание взметнуло тучу пыли и щебня. Большинство осколков пролетели сквозь тело призрака, не оставив ни царапины, если не считать нескольких разорванных магнусовых фраз в ступнях.

Очутившись в залитом солнцем внешнем коридоре, призрак пустился бегом, но поврежденный текст в ступнях начал распускаться. Беглец поскользнулся и упал, провалившись в пол по колено.

Судорожным рывком выдернув ноги из досок, он попытался подлатать ступни. Разорванные абзацы на обрубке правого плеча истекали текстом.

Призрак обернулся на звук шагов.

Застывший на краю темного коридора Никодимус закинул руку за голову и чем-то в него запустил. Не иначе как боевым заклинанием из перенятого у кобольдов языка накожных чар. Призрак сжался, понимая, что его сейчас разорвет на фразы.

Ничего не произошло.

Никодимус закричал снова. Похоже, боевое заклинание рассыпалось на ярком свету. Хтонические языки действуют только в темноте. Не теряя времени, призрак залатал ступню и вытянул себя из пола.

Никодимус рванулся вперед. Разумеется. Хоть на свету, хоть во мраке мальчишка все еще какограф и одним касанием способен уничтожить его как текст. Призрак с нечеловеческой скоростью припустил по коридору, то и дело подпрыгивая, отталкиваясь от стен и потолка, петляя – уворачиваясь от наверняка пущенных Никодимусом вдогонку заклинаний.

Увидев льющийся в окна свет, призрак остановился и оглянулся. Нико давно отстал и пропал из вида. Призрак наскоро отредактировал оставшуюся от правой руки культю, чтобы перестала осыпаться. Сколько текста он потерял за это время?

Только теперь призрак спохватился, что мог бы ускользнуть от Никодимуса, провалившись через пол или пройдя сквозь стену. Хочешь уцелеть, привыкай мыслить как призрак. Еще досаднее оказалось второе озарение: любой брошенный в него нуминусный или магнусный сполох он бы разглядел. Выходит, мальчишка ни одним, ни другим магическим языком не пользовался?

Из глубины коридора донеслись шаги, показался бегущий Никодимус. Призрак замер, высматривая, чем блеснет рука парня – серебром или золотом. Но Нико просто мчался на него. Призрак отпрянул вбок, наполовину уйдя в толстую каменную стену. Никодимус повернулся и попытался его схватить. Шеннон скрылся в стене целиком, а потом вышел – в нескольких шагах от прежнего места.

Никодимус смотрел на него, тяжело дыша. Под кожей не наблюдалось никаких проблесков ни магнуса, ни нуминуса. Даже пробовать не собирается?

– Ты слишком рано ушел из долины! – сказал бы призрак, если бы голосовые связки издали хоть звук.

И снова Никодимус кинулся на него. Шеннон перепрыгнул через его голову. «Разрази тебя Создатель, Нико! – ругнулся призрак про себя. – Ты сбежал из долины до срока!» Он вытянул из правой культи фразу на нуминусе, отредактировал и, дождавшись, пока Никодимус обернется, бросил ему в лицо: «ТЫ НЕ ДОСИДЕЛ В ДОЛИНЕ!» Никодимус, мотнув головой, отлепил золотую фразу от щеки. Она тут же исказилась от его прикосновения, превращаясь в «ТЫНИ ДОСЕДЕЛ В ДЛИНЕ!»

Призрак похолодел. Какография Никодимуса прогрессирует, от него как от чарослова, почитай, одно название осталось.

Никодимус рванул к нему вновь – и вновь промахнулся. Крутнув кистью, призрак сотворил вопрос: «Почему ты сбежал из долины?» Никодимус нанес очередной удар. Шеннон увернулся и метнул еще строку: «ПОЧЕМУ? ОТВЕТЬ, ПОЧЕМУ?»

Никодимус замахнулся опять. Шеннон отскочил и уже хотел создать еще предложение, но увидел в зеленых глазах невыносимую боль.

Он опустил руку.

– Я не мог смотреть, как вы умираете! – прорычал Никодимус. – Вы умираете. Язвенное проклятье. Оно гложет вас изнутри. Вы можете умереть со дня на день. Я должен был попытаться раздобыть изумруд и исцелить вас. Хотя бы попытаться, черт подери!

Призрак сглотнул. Он прекрасно представлял, почему Никодимус собирается его развоплотить, однако хотел услышать это от самого ученика. «Но зачем уничтожать меня, призрак?» – написал он.

Никодимус еще раз саданул кулаком мимо. И снова Шеннон повторил вопрос: «Меня-то зачем развоплощать?» А потом добавил: «Дай мне воссоединиться с автором, пока он не умер!»

Никодимус горько рассмеялся.

– Ты не знаешь, кто ты. Тебя забрали служители Тайфона. Он держал тебя год. Если демон выпустил тебя, значит, использует против нас.

Призрак напрягся, готовясь к очередному удару. Но Никодимус лишь сверлил его взглядом, тяжело дыша.

– Тайфон переписал тебя. Ты уже не дух магистра Шеннона!

«Как бы не так! – бросил он в ответ. – Я должен воссоединиться с ним! Верь мне, прошу!»

Никодимус покачал головой.

– Ты просто орудие демона, как Дейдре в Звездной академии.

Призрак обмер. Он ведь и в самом деле не знает, переписал его демон или нет. Он не чувствует себя переписанным… но разве это почувствуешь? Демону хватит мастерства отредактировать его так, чтобы изменения остались незаметными. Не находя слов, призрак только охнул про себя растерянно.

Никодимус напряг мышцы и, кажется, собрался ударить снова, но тут в окно словно снаряд влетел. Мелькнула белая парусина, блеснули на солнце стальные когти. Змей устремился к Никодимусу, парень пригнулся, уворачиваясь от когтей, и запустил обе руки в брюхо конструкта. Змей тут же обмяк, будто свисающая скатерть. Прикосновение какографа разом исказило весь его текст.

Едва Никодимус отшвырнул обезвреженного змея, как в окно влетел еще один белый сполох. Судя по всему, конструкты принимали покрытого хтоническими письменами человека за чужеродное заклинание, куда более опасное, чем призрачная ипостась Шеннона.

Воспользовавшись заминкой, призрак взвился вверх и пролетел сквозь потолок.