— Надюха, ты? Сто лет не видела! — Моя бывшая однокашница Софа Степанищева долго душила меня в своих объятиях и несколько раз просила поворотиться.

— Ну так уж и сто, — слабо возразила я. — Всего лишь пятнадцать.

— Правда, пятнадцать?! — ужаснулась Софа. — Не может быть!

— Сама посчитай, — предложила я.

Софа посчитала. Сосредоточенно загибая пальцы, а также время от времени поднося их ко рту и нервно покусывая.

— Точно пятнадцать, — наконец подбила она баланс. — Во время-то летит, а? Буквально свистит. Как пули у виска.

— Ага, как пули, — уныло подтвердила я, втайне завидуя Софе, для которой эти самые пули всего лишь расхожая метафора. Или гипербола? А, какая разница, главное, что для меня они — самая настоящая суровая реальность.

— Ну и каким ты ветром в наших краях? — продолжала излучать оптимизм Софа.

— Ураганным, — буркнула я и предприняла последнюю отчаянную попытку не разрыдаться на Софином плече, так и не увенчавшуюся успехом. — Меня… Только что… Муж… Бросил…

— …Да, эта твоя Лили — штучка, ничего не скажешь, — задумчиво произнесла Софа, выслушав мою сбивчивую исповедь, уже после того, как я всласть наревелась. — Ловко все обтяпала. Мужика увела и хрен бы с ним, а вот недвижимость в Москве — это намного серьезнее. Можно, конечно, нанять хорошего адвоката, но то, что он выиграет процесс, вовсе даже не факт.

Этот разговор происходил уже на кухне, которая, как выяснилось впоследствии, была чуть ли не основным местом Софиного обитания в ее громадной пятикомнатной квартире. Вот уж поистине времена меняются, традиции остаются. Несмотря на всякие там джакузи и прочие прибамбасы, даже у самых «новых русских» основная жизнь по-прежнему концентрируется на кухне.

— Одного не понимаю: где твои глаза-то были? Они ведь, поди, уж давно шуры-муры водили, а ты — ни сном ни духом? — недоумевала Софа.

Я лишь ограничилась горестным вздохом.

— Хотя, с другой стороны, у этой Лили такая профессия… — поскребла подбородок Софа. — Честно тебе скажу: никогда не доверяла гинекологам. Это такой народ… Короче, через это самое место они нас насквозь видят. Ну, буквально в душу заглядывают. Я тебе точно говорю!

Я пожала плечами. При том, что под Софиным монологом в целом я бы подписываться не стала, кое в чем была просто вынуждена с ней согласиться. Хотя бы в части использования Лили своих профессиональных навыков в корыстных целях. А как иначе расценить факт систематического запугивания меня хламидиозом? Ведь пока я тряслась от страха перед этой чумой XXI века, она нагло и безнаказанно соблазняла моего законного Маоиста!

— М-да… — Софа удрученно покачала головой. — На твоем горьком опыте лишний раз убеждаюсь — подруг нужно безжалостно выводить, как тараканов!

— Ну, спасибо тебе, Софа, ты меня поддержала в трудный момент, — невольно заерзала я на стуле после таких речей.

— О присутствующих я не говорила, — слегка порозовела моя бывшая однокашница и поспешила перевести разговор. — А… У тебя же, кажется, дочь? Она сейчас где? В этом… В Чугуновске, да?..

— Нэлка? Она сейчас под Парижем, не выговорю, как называется… По школьному обмену…

— Ей ведь уже лет пятнадцать, если я не ошибаюсь? — уточнила Софа. — А моему старшему, Кирюхе, четырнадцать. Он у меня в Канаде учится. А младшие на даче, с нянькой. Так много работы, что до них руки не доходят. У меня ведь своя контора, масса постоянных клиентов… Просто разрываюсь на части!

— Счастливая. — Я повесила голову на грудь. — Если бы я тогда не бросила институт из-за этого козла, может быть, тоже горя не знала.

— Ну-ну, про горе больше ни слова, — погрозила мне Софа пальчиком. — Никаких упаднических настроений! Запрещаю! Жизнь продолжается, ясно тебе? И вообще, какие наши годы? Да ты еще такого наворотишь! Помнишь Любку Носкову из параллельной группы, ну, такую всю в веснушках? Уж сколько раз она все теряла, до последнего рубля. То дефолт, то реформа… И ничего, возрождалась, как Афродита из пены. И чем она только не занималась, спроси? То дизайном портянок, то продажей валенок в Южную Африку… А недавно до чего додумалась: размещать рекламу в кабинках общественных туалетов. А что, идея хоть куда, там ведь и так все матерными словами измалевано, а тут все будет чинно-благородно. И клиент опять же, пока сидит на унитазе, хочет не хочет, а с выгодными деловыми предложениями ознакомится. Она, Любка, сейчас эту свою идею в мэрии пробивает.

Я честно наморщила лоб, пытаясь представить предприимчивую Любку из параллельной группы, развившую столь бурную деятельность на ниве отправления естественных надобностей, но так и не смогла. Похоже, свинцовый туман пятнадцатилетнего чугуновского забвения безвозвратно стер из моей памяти ее светлый жизнеутверждающий образ.

— А знаешь что? — Софа азартно потерла руки. — Оставайся у меня. Мне нужны люди, на которых я смогу положиться.

— То есть? — Меня даже в жар бросило.

— Ну, будешь работать на меня. На должности помощницы. Выполнять некоторые поручения конфиденциального характера. Документы клиентам отвозить и прочее. Поживешь тоже пока у меня. Потом, когда найдем тебе подходящую квартиру, и дочку заберешь. Что вам прокисать в этом Чугуновске? Кстати, — Софа окинула меня оценивающим взглядом. — У вас что, все там в таком виде ходят?

— Да нет. — Я покраснела. На мне ведь все еще был Маоистов костюм, надетый, как вы помните, для маскировки. — Просто я очень торопилась…

Конечно, я могла бы рассказать Софе и про Катьку с ее пробирочным младенцем, и про Инессу, и про киллера с внешностью плейбоя, но у меня уже просто язык от усталости не ворочался.

— Ба! Да ты уже спишь! — Софа наконец заметила, в каком я состоянии, и отвела меня в комнату, описать которую я даже не берусь, потому что успела разглядеть только кровать.

* * *

Что происходило в течение последних пятнадцати лет с самой Софой, я узнала на следующий день, за завтраком. Свою историю Софа излагала телеграфным стилем, без особых подробностей. То ли потому что спешила в контору, то ли просто не очень-то хотела распространяться на эту тему.

В общем, так, у нее было три мужа, от каждого из которых на память ей осталось по ребенку. Один мальчик, тот, что учится в Канаде, и две девочки, те, что на даче с нянькой. В момент нашей исторической встречи Софа пребывала не столько в одиночестве, сколько в творческом поиске, при том что ни один из трех мужей ее не бросил. Это Софа от них избавилась. От всех. По очереди. «Когда они стали занимать слишком много места».

Я слушала ее, с удовольствием прихлебывая вкуснейший кофе и с любопытством оглядывая начиненную невиданными достижениями науки и техники Софину кухню. Как раз о такой я пятнадцать лет мечтала долгими зимними вечерами, и как раз такая скоро будет у Лили. Кстати, среди чудесных прибамбасов этого святилища обнаружилась и здоровая бадья, ну точь-в-точь такая, какую Лили тащила на собственном горбу аж до шестого этажа, нежно прижимая ее к груди.