деньги, что она заработала. Но эта мысль существовала лишь мгновение; может, на эти деньги она и смогла бы довольно долго жить, ни в чем себе не отказывая, но ей не этого хотелось. Она решила, что будет с великаном, пока есть такая возможность, и с его помощью заработает столько денег, сколько сможет.

Покинув гостиницу, Мия отправилась в городские конюшни, где приобрела большую закрытую карету, бордовую снаружи и с черным салоном внутри. Так как сама довезти ее до великана она не могла, пришлось воспользоваться услугами извозчика. Сначала извозчика довез ее до рынка, и Мия загрузила в карету целую кучу мешков с простой едой: хлебом, мясом, запеченным картофелем и различными вареными крупами. Все это предназначалось великану.

Доехав по тракту до определенного места, Мия велела извозчику остановиться, отстегнуть лошадь и уезжать. Тот удивился, но поручение выполнил. Когда он исчез, Мия вылезла из кареты и углубилась в лес; там она быстро отыскала место, где сидел великан.

— Думал, я про тебя забыла, да? — спросила она, подойдя к великану.

— Мия! — обрадовался он, увидев наставницу. — Конечно, я о таком даже не думал…

— Еще бы ты о таком подумал! — все-таки нашла повод возмутиться Мия. — Я, между прочим, все это время выбирала для тебя подарки. Идем, я покажу, что прикупила.

Они пришли к карете, и великан стал с любопытством ее разглядывать.

— Это что, мне? — спросил великан.

— Нет, дубина. Это мне. Хотя и тебе нести такую прелесть будет приятнее, чем ту старую развалюху. А тебе я вот что привезла…

Она перетащила все награбленное с телеги в карету, затем заглянула внутрь салона и вытащила наружу два мешка — один с мясом, другой с хлебом. Великан поднял мешок с хлебом, высыпал все, что было внутри, себе на ладонь и закинул в рот. Потом проделал то же самое с мясом.

— Вкусно, — сказал он.

— Вот и хорошо. Там есть еще, но это попозже, а то все в один присест съешь. Все, убираемся отсюда.

Она залезла в карету, великан положил ее себе на плечо и пошел.

Они вышли к широкому полю, когда начался сильный ливень. Небо вспыхнуло, засверкало, и Мию тут же охватил страх, что размеры великана превратят его в громоотвод, и в них, находящихся посреди голого поля, ударит молния.

— Давай обратно в лес! — скомандовала она великану, и он быстро добрался до опушки, где сел под деревьями на корточки, опустил карету вниз и закрыл грудью от дождя. Несколько минут они слушали, как капли стучат по лужам и воет ветер, а затем великан, глядя куда-то вверх, произнес:

— Красивая погода. Тебе так не кажется, Мия?

— Погода есть погода, — сказала она, открыв дверь кареты и высунув наружу ноги, обутые в новенькие кожаные туфли. — Мне не четырнадцать, чтобы радоваться такому.

— Тебя, наверное, больше радуют деньги?

— Это что, укор? — нахмурилась она.

— Что? Нет… Я просто спросил.

— В любом случае ты близок к правде. Но радуюсь я не деньгам, а тому, что они дают. Это называется свобода, Малыш. Люди этого не понимают. Для них деньги — всего лишь монетки.

— Мия, почему одни богатые, а другие бедные? — спросил великан после новой недолгой паузы.

— У всех по-разному. Кто-то родился богатым, кто-то много работал и разбогател.

— Все бедные мало работают?

— Нет. Некоторые работают больше, чем любые другие. Просто деньги не ко всем приходят.

— А ты сейчас бедная или богатая?

— С чего это ты так заинтересовался деньгами? Уже думаешь, на что будешь жить, когда станешь человеком?

— Просто ты так много делаешь для денег. Вот, стало интересно.

— Понятно. Сейчас я скорее богатая, Малыш. Нашими общими усилиями. А всю жизнь до этого я была бедной. Я смотрела на богатых и не понимала… Почему это не я родилась в большом доме? Почему не за мной ухаживает служанка? Почему не мой папа казначей? Хотя всегда понимала, что нет в мире справедливости и прочей подобной чепухи. Все это — дело случая, не более.

— А богатые — плохие люди?

— Богатые — просто люди. Поменяй местами их и бедных — ничего не изменится. Думаешь, разбогатевший босяк кинется помогать тем, с кем раньше тонул в нищете? Пф… Нет, этого не случится. Не в этой жизни.

— Если бы я разбогател, я бы хотел помочь кому-нибудь. И тебе бы я хотел помочь.

— Это первая причина, по которой ты никогда не разбогатеешь, Малыш. Даже если… даже когда станешь человеком. Но спасибо, я оценила. А вообще — тебе и не стоит беспокоиться о деньгах. Сдается мне, ты и без них неплохо поживешь.

— Думаешь, я смогу жить как обычный человек?

— Почему нет? Никто ведь не узнает, что ты был тем самым большим и страшным великаном.

Великан на это ничего не ответил, только как-то безрадостно уставился в сторону. Почувствовав, что настроение у него совсем понурое, Мия решила продолжить:

— Лучше бы ты беспокоился не о себе, а обо мне. Я-то не поменяюсь, и меня по-прежнему смогут узнать. А защитить ты меня уже не сможешь. Какой из тебя будет защитник, если ты станешь обычного роста? Ты даже драться не умеешь.

Великан все молчал.

— Чего ты такой загруженный, а?

— Не знаю, Мия, не знаю… Как-то все это странно. Ты говоришь такие вещи… Я тебе верю, но… Ты бы не хотела надеяться, что мир немного лучше?

— Надеяться? Я как бы все своими глазами вижу и выводы делаю соответствующие. К чему надеяться?

— А я надеюсь…

— На что?

— Может быть, есть какой-нибудь другой способ стать меньше, — сказал великан. — Если я его узнаю, мне не нужно будет совершать все эти поступки.

— Глупости! — поспешила разуверить его Мия. — Это единственный способ. И даже не думай больше об этом.

Вдруг словно из ниоткуда перед ними возник мужчина. Молодой — лет двадцати пяти или шести, с аккуратной козлиной бородкой, светлыми кудрявыми волосами и большими то ли серыми, то ли голубыми глазами. Он спокойно, будто ничего необычного перед собой не видит, прошагал к опушке и встал прямо перед великаном.

— Это еще кто такой? — удивилась Мия.

Мужчина вежливо поклонился Мии, великану, а затем представился. Звали его Валентино, и он проездом был в том самом городе, где Мия недавно приобрела карету. Когда Мия спросила, как он их нашел, он честно признался, что проследил за ней сначала до места, где она встретилась с великаном — благо ехал извозчик неторопливо, — а потом и до этой самой опушки.

— А зачем тебе вообще было следить за мной? — спросила