– Так то были драки в баре, – сказал Винсент. – Война, о которой говорит Кора, настоящая. – Он сделал паузу, чтобы насладиться моментом. – Это невидимая война. Золотарник сражается в тени.

Вдруг в комнате стало душно. Рори потянулся к своему воротнику и случайно задел цепочку на шее с подвеской.

– Невидимая война, – бессознательно повторил он.

– Как война может быть невидимой? – добавила его мама.

– Это за гранью нашего понимания, – сказал Винсент. – Но в большом мире ведётся великая война. Поговаривают, будто в небесах горят облака и мстительные духи мечутся среди них, оседлав ветра.

– И где же ты услышал всё это? – спросила Кора. Она уже клевала носом, и Рори подумал, что причина тому – вино.

Винсент фыркнул:

– У меня свои источники. Хотите верьте, хотите нет, но мир гораздо больше, чем этот жалкий городишко.

Воцарилась тишина.

«Неужели это правда? – задумался Рори. – Может, и правда в мире идёт великая война, о которой во Мраке никто даже не слышал?»

– Ну, – сказала Хильда, – единственная война, о которой я знаю, – это битва за свежие овощи на нашем рынке.

Смех разрядил напряжённую атмосферу. Заголосила ночная птица. Рори зевнул. Он начинал уставать. Скоро ему придётся покинуть уютный дом, чтобы вернуться в особняк. От одной этой мысли он испытал ужас, ему не хотелось уходить. Здесь было тепло, уютно и сытно.

– Кто хочет песню? – спросила Хильда.

Все поддержали эту идею. Хильда села за пианино. Рори слушал, как мама начинает песню про русалку, которая оказалась в ловушке на берегу и жаждет возвращения в море.

Рори вернулся в особняк к десяти, поднялся наверх на цыпочках и прошмыгнул в свою комнату. В доме было спокойно, и он не заметил никаких признаков присутствия Мальвония или лорда Фоксглова.

«Наверное, они внизу, в холодном подвале, – подумал Рори. – Или в комнате с красной дверью».

Рори снова стал вспоминать, что слышал в последнее время от разных людей. «Не волнуйтесь. Грядет великая жатва», – говорил неизвестный в комнате за красной дверью. «Они вызывали древнюю жрицу. В доме творится что-то тёмное и… зловещее», – сказал сегодня Винсент.

Это правда или выдумки? Может, стоило спросить маминых товарищей про «Арканус Креатура»? Кажется, Винсент знает что-то про особняк Фоксгловов и другие таинственные штуки. Но поделиться своими опасениями означало напугать маму. Рори не хотел этого.

Мальчик забрался в кровать и уставился в потолок. Дом давил на него всей своей массой, как будто пытался удушить. Больше всего ему хотелось вернуться к маме, в свою комнату. Там он чувствовал себя в безопасности, там его любили, а в особняке казалось, что для всех тут он не помощник, а источник головной боли.

Скоро Рори погрузился в тревожный сон, но даже тогда его не оставляли мысли о Золотарнике и невидимой войне.

На следующее утро Рори не получил записки с инструкциями на день, но это не значило, что у него не будет работы. Мальвоний загнал его в угол в коридоре, когда Рори спускался со второго этажа.

– Ты должен отполировать все рамы, которые висят в главном коридоре, – велел дворецкий. – В них вставлены очень ценные картины. Если ты хоть немного испортишь их, если на них появится хоть малейшая царапина, ты поплатишься за это. Понял?

– Да, – без промедления ответил Рори. Он не хотел дать Мальвонию повода для нравоучений, поэтому отвечал коротко, опустив глаза. В памяти мелькнул звериный образ. Что это было? Креатура? Или, как сказала Иззи, тварь?

Мальвоний поставил ведро к ногам Рори.

– Возьми это, – буркнул он. – Тряпки, щётки и чистящее средство найдёшь сам.

Рори поднял ведро.

– И помни, – повторил Мальвоний, – не повреди картины.

Рори кивнул, затем взглянул на ведро и направился к входной двери. В животе урчало. Местное рыбное рагу он уже ненавидел. Однако не было похоже, что его собирались кормить даже им. Рори поставил ведро на пол, бросил в него вонючую тряпку, а затем добавил немного чистящего средства. От запаха у него заслезились глаза. Задержав дыхание, мальчик начал осторожно чистить все уголки и выемки богато украшенной рамы. В неё был вставлен портрет мужчины, похожего на лорда Фоксглова, только помоложе. У человека на картине были такие же жёсткие глаза. Он был лыс, но без бороды, на его самодовольном лице читалась дерзость. Художник изобразил его у фонтана, где тот стоял, уперев одну руку в бедро, а вторую подняв вверх, будто произносил речь. Рори хихикнул. Фоксглов, безусловно, был о себе очень высокого мнения. Уголки вычурной рамы, которые были отлиты в форме лепестков розы, удалось вычистить только при помощи щётки.

Рори работал очень осторожно, но мысли его метались между домом и Иззи. Ему здесь не нравилось. Зато теперь у них с мамой были деньги, а это важнее всего. Вчера вечером она была такой счастливой. Он не мог оставить эту работу. Рори гадал, сколько денег мама отдала Бамбейлифу, и надеялся, что она заплатила за несколько месяцев вперёд.

Рори отошёл от картины, оценивая свою работу. В правом нижнем углу золотой рамы осталось пятно. Он потянулся к нему с чистой тряпкой и только тогда заметил, что художник оставил свою подпись, а также указал место создания картины мелким убористым почерком: «Лавандр Снуп, Капитанская бухта».

– Хм, – пробормотал Рори. Он уже слышал про Капитанский причал. Это район на другом конце города, к западу от Медной улицы и Торговой площади.

Рори приступил к следующей раме, большой и круглой, отлитой из меди. На картине была изображена женщина. Её волосы спускались по плечам, как водоросли, а глаза были зелёными, как самоцветы. Рори посмотрел в нижний угол картины, где оказалась та же подпись: «Лавандр Снуп, Капитанская бухта».

Рори проверил третью картину, изображавшую всадника, его волосы развевались на ветру: «Лавандр Снуп, Капитанская бухта».

Рядом с ней висела картина с женщиной, которая скривила рот так, будто почувствовала дурной запах: «Лавандр Снуп, Капитанская бухта».

Рори сразу понял, что все лица были ему знакомы. И хотя на картинах изображались молодые люди, он был уверен, что видел их среди гостей Фоксглова в ту самую ночь, когда услышал таинственные голоса за красной дверью.

Сделав шаг назад, Рори окинул взглядом весь коридор. Неужели все картины были нарисованы этим Лавандром Снупом? И как давно он их писал? «Возможно, если я найду его, – подумал Рори, – он сможет рассказать мне что-то про Фоксглова». Может, он знает, о какой „великой жатве“ шла речь.

«Нет», – решительно сказал себе Рори.

Ему запретили совать нос не в своё дело. Если он снова попадётся, то потеряет работу.