— Слам оставим здесь. Вытащим его за периметр, потом вернёмся.

— Ага, сейчас прям разбежался я туда-сюда бегать. Не жилец он! Не приняла его Зона! С самого начала не приняла!

Глаза у Перепела стали такие же стеклянные, как у безмозглых верующих, соблюдающих все посты и обряды, ходящих в церковь каждое воскресенье и ничего, кроме Библии, не читающих. Меня всего затрясло от этого полоумного бреда. Я схватил дробовик и направил его на Перепела.

— Если бы ты, алкаш старый, не зажал долю для Чашечки и не устроил бы этот фокус с пистолетом, то и Чашечка был бы жив, и Макс не был бы ранен! Это всё твоя жадность! И не приплетай сюда бредни про Зону! А ну скинул рюкзак и помог ему подняться! БЫСТРО!

— Да пошёл ты в жопу! Хочешь его вытаскивать, вытаскивай сам. А я ухожу.

Перепел развернулся и пошёл прочь.

— А ну стоять! Стоять, или я башку тебе отстрелю!

Перепел лишь обернулся и презрительно бросил через плечо:

— Не отстрелишь.

Я поднял дробовик, прицелился, но, конечно, не смог нажать курок. Нельзя стрелять в спину человеку. Вообще, нельзя стрелять в человека, если только этим ты не спасаешь свою или ещё чью-то жизнь.

Плюнув, я убрал дробовик и занялся Максом: помог ему подняться, опереться на мое плечо и рогатину и идти дальше. Его и мой рюкзаки я спрятал под придорожным кустом. Мы пошли вслед за Перепелом, который шёл ненамного впереди нас. Он пару раз оборачивался, а когда мы чуть не влетели в «пращу», он махнул рукой, развернулся и пошёл к нам.

— Хрен с вами, желторотики! Помогу выбраться вам, а то за два шага до периметра гробанётесь.

И он подхватил полуобморочного Макса с другой стороны.

— Извини, Перепел. Я знал, что ты хороший мужик.

— Знаешь куда засунь свои извинения?

Мы шли к периметру не тем путём, каким входили в Зону, но я четко ощутил, когда мы покинули её пределы. Было ощущение, что я только что проснулся, а всё, что случилось в Зоне — всего лишь сон, причудливое видение. Однако объёмистый рюкзак Перепела, набухшая кровью повязка на плече Макса и ломота в моей пояснице доказывали, что всё это было реально.

Вскоре показалась ржавая колючка ограждения.

— А как мы его там потащим, за периметром?

— Об этом не волнуйся. Нас заберут.

— Кто заберёт?

— Кто надо! Служба доставки. С комфортом до барыги доедем.

— А за рюкзаками успею я сбегать?

— Не знаю. Я вызываю машину, и через полчаса мы уезжаем. Успеешь — твое счастье. И смотри осторожнее. Вот — держи.

Перепел высыпал мне в ладонь горсть шайб. Я оставил напарников преодолевать заграждение и поспешил обратно. Помня наставление не возвращаться по своему следу, я решил сделать небольшой крюк и выйти к Трассе южнее. При вхождении в Зону снова невидима рука перетасовала все мои чувства и мысли. Я шёл очень аккуратно, словно по минному полю, и при малейшем подозрении на ловушку кидал шайбу. Только на одном моем броске из десяти шайба с гулким ударом ушла глубоко в почву, попав в «чёрную дыру», по-научному «гравиконцентрат». В конце концов мне удалось выйти к Трассе и двинуть по ней на север к оставленным рюкзакам. Они оказались на месте. Один я нацепил на спину, второй потащил в руках. Однако не успел я пройти и сотни метров, как почувствовал запах перегара, табака и пота. Впереди за поворотом, скрытым от меня небольшой рощицей, кто-то был!

Я сошёл с трассы и спрятался в придорожном ракитнике. Мимо шаркающей походкой вразвалочку прошли пятеро типичных «шакалов». Вдруг один из них встал, остановились и другие. Я затаил дыхание.

— Слышь, пацаны. Я так меркую, на Тракторную станцию двинем. Оттуда можно сразу две дороги пасти.

— Да ну нах! Чо так далеко? Давай прямо здесь засядем вот в этом лесу.

Чёрт! «Шакал» махнул рукой прямо в мою сторону. Моя рука потянулась к дробовику. Их пятеро, а патронов у меня в магазине шесть. Можно промазать только один раз. Однако учитывая, что они тоже все вооружены и на месте стоять не будут, если я открою огонь, шансы мои близки к нулю.

— И чо ты в этом лесу говёном получишь? Я тебе говорю, они ещё дальше с дороги сворачивают. Ни хрена мы тут не наловим. Пошли на станцию.

— Ладно, мля. Пошли.

Отморозки зашагали прочь, и у меня отлегло от сердца. Пронесло!

Я взглянул на часы. Мать! Мать! Мать! У меня оставалось всего десять минут! Я ломанул изо всех сил. Опять чувство избавления от галлюцинации («До свидания, Зона!»), опять выход к ограждению.

За колючкой стоял уже заведённый микроавтобус военного вида, но без всяких надписей и знаков, которые могли бы сказать, кому именно из Международного контингента он принадлежит. Двое крепких ребят помогли мне перетащить на ту сторону рюкзаки и перелезть самому.

Очень скоро мои ягодицы наслаждались мягкость сиденья. Справа от меня был бледный, хмуро сдвинувший брови Макс. Слева довольно щурился, шевелил губами и загибал пальцы, что-то беззвучно подсчитывая, Перепел. Между ними сидел я, откинувшись на спинку кресла и улыбаясь. Меня переполняло блаженное чувство от того, что я понял, зачем я пошёл в Зону.